vault-girl
Черно-белый фотоальбом.
Автор: Rina
Бета: Helenn
Фандом: Watchmen
Персонажи: Роршах, Ночная Сова.
Рейтинг: PG-13
Аннотация: Он еще даже не подошел к опасному краю пропасти, хотя его взгляд уже соприкоснулся с чернотой бездны, которая медленно перетекала в широкооткрытые карие глаза. Маленькие кусочки из жизни. Годы 1964-1975.
Дисклаймер: с Муром не конкурирую, с Гиббонсом тем более, не говоря уж о DC!
часть 1
часть 2
часть 3.
часть 4.
часть 5. читать дальше.
1966
Автор: Rina
Бета: Helenn
Фандом: Watchmen
Персонажи: Роршах, Ночная Сова.
Рейтинг: PG-13
Аннотация: Он еще даже не подошел к опасному краю пропасти, хотя его взгляд уже соприкоснулся с чернотой бездны, которая медленно перетекала в широкооткрытые карие глаза. Маленькие кусочки из жизни. Годы 1964-1975.
Дисклаймер: с Муром не конкурирую, с Гиббонсом тем более, не говоря уж о DC!
часть 1
часть 2
часть 3.
часть 4.
часть 5. читать дальше.
1966
«No light at the end, no crack in the sky
everyone ends up deceased»
everyone ends up deceased»
При квартирной краже была зверски убита семья: родители и ребенок. Прибыли на место преступления еще до приезда полиции, увидели квартиру своими глазами до того, как набежала толпа фотографов и репортеров. В темной спальне изнасилованная девушка-тинейджер, вся кровать залита кровью. Беспомощно лежит, раскинув тонкие ноги, горло перерезано.
Тошнота, стук крови в голове. Ненависть, заволакивающая глаза, жуткая, непереносимая тяжесть в груди, хочется выть от безысходности, забившись в самый темный угол комнаты. Ночная Сова выходит из ступора первым и начинает осматривать помещение. Аналитический склад ума; в чем-то Ковакс ему даже завидовал – напарник не пропускает эмоции через себя. Ему легче оправиться после такие нечеловеческих зрелищ, и Уолтер со временем все яснее понимает, что абсолютно разные причины заставили его, Роршаха, и Ночную Сову выйти на погруженные во мрак улицы.
Напарник бормочет, что убийство, скорее всего, было заказным. Глава семьи – владелец казино, наверняка в преступлении каким-то боком замешана его деятельность. А Уолтер не слушает; повернув голову в сторону, просто смотрит на темный этнический узор гобелена, будто эта причудливая вязь может увести куда-то из этого мира. Он заставляет себя признать, что его все еще передергивает от вида крови. Пора бы привыкнуть давно, а он просто закрывает глаза и отворачивается. Каждая капля чужой крови что-то вытягивает изнутри, словно вынимает душу по кусочку. Ночная Сова осторожно дотрагивается до плеча напарника, Уолтер отшатывается. От каждого прикосновения он рефлекторно ждет агрессивного подтекста - никто не виноват, что редко кто-либо касался его по-другому.
Напарник пытается вытащить Ковакса из состояния оцепенения, пора заняться делом. Делом, которое окажется слишком запутанным - у покойного обнаружилось слишком много врагов. Нельзя сделать однозначные выводы...
Черная от крови простыня, на которой лежало тело пятнадцатилетнего ребенка, стояла у Ковакса перед глазами, когда на заднем дворе дешевой забегаловки, насквозь пропахшем тухлой рыбой, он ломал мелкому подонку пальцы. Один за одним. Не обращая внимания на скулеж и слезы. Этот ублюдок знал, кто стоял за этим убийством. Он знал и должен был расколоться, прежде чем отправиться в тюрьму. И плевать, что напарник стоит за спиной и хватает воздух ртом, словно у него приступ астмы. Не нравятся методы? Даже единственный человек, чьи слова ему не безразличны, не сможет его остановить. Треск кости. Как кричала та девочка? Она так же умоляла о пощаде?
«Searching for a sense of clarity
Searching for a place to die»
Третья неделя апреля выдалась крайне неудачной. Аврал на работе, бухгалтерия не может сложить два и два, а крайним оказывается Уолтер Ковакс. Снова нужно менять квартиру, старые соседи давно съехали, их место заняли шумные латиносы, пытающиеся ковыряться в замках чужих комнат, пока хозяев нет дома. Ночная Сова последние дни в какой-то прострации. Тринадцатого числа сдали полиции Ризолли. Полгода работали над сбором доказательств – теперь, когда все позади, напарник ведет себя так, словно выполнил главное дело жизни и может до старости попивать коктейли на курорте, греясь в лучах славы. Впрочем, вскоре Ковакс обнаружил, что странное поведение партнера обусловлено отнюдь не головокружением от успехов. Совсем наоборот.
В эти выходные состоялась встреча Crimebusters, окончившаяся унылым, натянутым прощанием. Тихо разошлись, стараясь не смотреть друг другу в глаза. Настроение на нуле. Ночная Сова бесстрастно ведет своего Арчи высоко над городом. Обычно он наслаждается каждой секундой полета, словно скольжение над мерцающим мегаполисом не обусловлено замкнутой кабиной, а он сам, продолжением штурвала, несет стальное тело в облаках. Сейчас просто поставил машину на автопилот и задумчиво разглядывает проплывающие под стеклом огни. Апатия.
Уолтер был бы не прочь выйти в городе – сегодня теплая светлая ночь, следующий день свободен. Прогуляться по улицам, развеяться, выкинуть тяжелые мысли из головы. Снова почувствовать себя нужным, появившись в последнюю минуту, наполненную обреченной безысходностью. Черной тенью скользнуть в самую гущу событий. Немезида. Его боятся. Репутация действует вместо кулаков, давно уже далеко не каждый ублюдок пытается проверить его на прочность, многие просто складывают оружие и бегут.
Но сегодня, похоже, не удастся выбраться вниз. Напарник ведет корабль к своему дому, даже не спросив согласия и будто бы вообще не замечая человека рядом с ним.
В подвале он оставляет невыключенным свет и поднимается вверх по лестнице, не интересуясь, следует ли партнер за ним. Необычно, странно, непонятно. Помучившись с минуту двоякостью этической проблемы, Уолтер принимает решение и идет в комнату вслед за другом.
В доме темно, на столике в гостиной тусклым светом горит желтый ночник. Напарник там же – сидит на диване, зарывшись лицом в ладони. Капюшон откинут на спину. Уолтер осторожно подходит сзади и останавливается рядом с диваном. Просто смотрит.
Ночная Сова резко поднимается, сдирает с себя капюшон и откидывает на пол плащ. С каким-то остервенением, ненавистью; и Уолтер чувствует, что сейчас его напарник может попросту сжечь все мосты и больше никогда в своей жизни не надеть этот костюм вновь.
Тяжелым шагом Ночная Сова проходит на кухню, Уолтер продолжает неподвижно стоять. Возвращается с непочатым виски и двумя стаканами, со звоном опускает посуду на тумбочку и срывает крышку с бутылки.
- Роршах, - голос почти жалобный. Потерянный. Просящий неведомо чего, и Уолтер знает, что не сможет ему это дать, потому что сам давно ищет то же.
Жидкость журчащим потоком врывается в стаканы, оставляя мутные блестящие капли на поверхности столика.
Непослушные каштановые волосы, еще по-детски пухловатое лицо. Ему всего двадцать один, а глаза уже как у старика. Карие, мягкие, но если долго в них вглядываться, становится видна тень той всеобъемлющей пустоты, которую Уолтер уже давно видит в зеркале.
Глотает алкоголь, содрогаясь от отвращения. Хочет напиться, не умея этого делать. Морщится.
Протягивает стакан Уолтеру, тот на автомате принимает и рассеянно вертит его в перчатках, не зная, что делать дальше. Глядя в пол перед носками своих сапог, Ночная Сова обреченно выдыхает:
- Это все бессмысленно…
Ковакс делает едва заметное движение, его корпус подается вперед на какую-то долю градуса и замирает в оцепенении, словно тело сковало неконтролируемым параличом. Ночная Сова делает еще один глоток и чуть поворачивает голову в сторону Уолтера.
- Ты знаешь, доктор Кохман умер на прошлой неделе. Он… Еще до смерти отца он… - напарник грустно смеется, приложив пальцы к глазам: – Он мне вправлял все вывихи, когда я падал с деревьев… Я в семь лет чуть голову не раскроил себе, он накладывал швы, я орал как поросенок, которого дверью амбара прищемили… Я… черт возьми, я несу чушь, не обращай внимания.
Ковакс отложил шляпу и стянул перчатки. Украдкой поднял черно-белую ткань и понюхал содержимое своего стакана. Отстранился.
- Что, если Комедиант прав? Все, что мы делаем, ни к чему не ведет? Мы гоняем проституток и наркоманов по подворотням, в то время как все летит к чертям! Весь мир! Для кого все это? Эти маски, эти игры…
- Ночная Сова…- начал Ковакс. Со стороны партнера последовал взрыв:
- Какой я тебе Ночная Сова?!! Меня зовут Дэн Драйберг! Дэниэл Драйберг!!! Мы с тобой работаем вместе уже год, я черт знает через что прошел вместе с тобой, а ты до сих пор не знаешь моего имени!!!
Остановив себя усилием воли, он поднял открытую ладонь в сторону Уолтера, показывая, что все в порядке. Залпом допил содержимое стакана и, грохнув его на стол, наполнил заново. Выдержав паузу, Ковакс тихо и внятно произнес:
- Я знаю твое имя. Дэниэл. Давно знаю.
Парень повернул к нему голову и внимательно посмотрел на собеседника:
- Кохман сказал? – в голосе играли встревоженные нотки. Ковакс покачал головой и Драйберг готов был поклясться, что тот улыбается под маской.
- Кто тогда?
Уолтер приложил пальцы к подбородку: то ли изображая задумчивость, то ли сдерживая подступающий смех. Наконец, он вымолвил, кивая головой куда-то за спину партнера:
- У тебя Гарвардский диплом магистра на стене, мистер Дэниэл М. Драйберг.
Ночная Сова отупело обернулся и заливисто расхохотался, расплескав из стакана добрую половину жидкости.
- Идиот! Конспиратор… - утирая подступившие слезы, бормотал он. – Однажды я погорю на подобной ерунде.
- Чушь. У тебя вечно все просчитано, - возразил Ковакс.
- Все, кроме собственной жизни.
- Не начинай ныть! – раздалось раздраженное бурчание из-под бело-черной маски. Ковакс сдвинулся с места и опустился на другой край дивана, незаметно отставив стакан с виски на стол.
- Наверное, я сейчас должен произнести пафосную мотивационную речь, чтобы ты завтра в одиннадцать снова надел костюм и, как обычно, ждал меня возле порта.
Дэниэл пристально посмотрел на товарища и грустно усмехнулся уголком рта. Уолтер продолжал:
- Знаешь, я тебя разочарую. Комедиант был прав – рано или поздно мы все умрем. Но дело не в том, когда. И даже не в том, сколько человек погибнет вместе с нами – ты один или весь мир провалится в чертову бездну. Ты просто должен выбрать – прожить ли отведенное тебе время достойно, чтобы потом, на небесах или в аду тебе не было стыдно за эти годы на земле. Или смириться и плыть по течению, опустить руки только потому, что конец может быть близок – даже ближе, чем думаем мы.
Дэниэл вздохнул и налил себе еще виски. Завинтил крышку и отставил бутылку в сторону.
- Может быть, ты и прав. А я просто мнительный придурок.
- Ты просто устал. Неделя была напряженной, - негромко произнес Уолтер, натягивая перчатки и поднимаясь с дивана.
- Роршах… - вздохнул Дэниэл. Он был уже порядком пьян и язык у него начинал заплетаться. - Ты хороший друг, Роршах. Хоть и не пьешь виски.
Два часа пополуночи. Легкий ветерок, пробиваясь сквозь шторы, холодит вспотевшее тело. Снова странные сны. Снова тревожное пробуждение посреди ночи, когда тяжелое дыхание разрывает грудь и ноги скованы судорогой.
Дэниэл приподнялся на кровати, включил ночник и подслеповато прищурился на часы. Еще спать и спать.
Странный шум откуда-то снизу. Дом уже старый, давно нуждается в обстоятельном ремонте, поэтому посторонние звуки не вызывают удивления. Хотя…
Дэн дотянулся до очков на прикроватной тумбочке и выбрался из-под одеяла. Поеживаясь от холода, нашарил тапки и вышел из спальни. Какие-то шорохи с первого этажа. Возможно, грабители? Возможно, Роршах? Напарник уже несколько месяцев не навещал его. Еще какие-то три года назад почти каждый вечер он ожидал хозяина дома на диване в гостиной, погромче включив телевизор – знак, что сегодня Роршах не хочет шататься по городу в одиночестве, и в интересах Дэна собраться как можно быстрее, иначе содержимое его холодильника рискует уменьшиться сообразно времени, которое он затрачивает на сборы. В последнее время Роршах предпочитал работать в одиночестве. Объяснялось это просто – Дэниэл все чаще предпочитал крепкий, здоровый сон почти ежедневному дежурству во благо общественности холодными зимними, мокрыми весенними и душными летними ночами. Роршах искренне старался быть толерантным и не высказывать свое отношение к «прогулам», и, тем не менее, Драйберг видел, что напарника раздражает такое пренебрежение их общим делом.
Что ж, их графики разошлись, ночные вылазки порознь вошли в привычку. Если сейчас Роршах решил снова побродить вдвоем – Ночная Сова только за.
Странно, что он ведет себя так тихо – обычно, заявившись незваным гостем, Роршах нарочно шумит, чтобы корректно привлечь внимание к своему визиту.
Внизу темно. Черт возьми, неужели правда грабители? Некстати всплывают в воображении детские страшилки про привидений. Адреналин, сердцебиение, неприятный иррациональный страх. Едва слышный звук из темноты – то ли всхлип, то ли стон. Дэниэл решительно включает свет, готовясь к самому худшему. Если многолапое клыкастое чудовище метнется из темного угла – что ж, тем хуже для него.
Вместо чудовища возле стены сидит его напарник. На полу, сжавшись в комок. Безвольно обвисшие руки, голова странно запрокинута. Господи! В памяти жутким калейдоскопом проносятся события многолетней давности, когда Роршах так же приползал из последних сил к нему домой, теряя кровь литрами. Жуткие ножевые ранения, пули, засевшие в теле, вывихи, растяжения, переломы – сколько Дэну удалось повидать за эти десять лет работы вдвоем. Пожалуй, его познания в практическом оказании первой помощи были достойны отдельного диплома на стене. А Роршах, этот везучий сукин сын, словно заколдован – ни разу дело не принимало столь серьезный оборот, чтобы его нужно было перевозить в госпиталь. Сначала Дэна мутило от наложения швов на разорванные раны. Привык быстро, зная, что напарник скорее умрет, чем согласиться ехать в больницу, где его инкогнито раскроется.
Что с ним на этот раз? При каждом его появлении Дэниэл с ужасом думал, что именно сейчас напарник ранен столь тяжело, что без квалифицированной помощи его не вытянуть. Дэн подошел ближе – крови на полу не было. Роршах сидел, расслабившись, и никак не реагировал на появление друга. Чертова маска! Может, он там без сознания, а она только мешает видеть, что на самом деле случилось с партнером.
- Роршах? – тихо позвал Дэн. Молчание в ответ. Драйберг присел на корточки рядом и осторожно дотронулся до плеча друга. Тот, как всегда, чуть заметно вздрогнул.
- Дэниэл…- едва слышно, едва размыкая губы, смазанное пятно на маске плывет от движения рта. Наконец-то это привычное «Дэниэл»: никто больше не называет Драйберга так. Ни друзья, ни знакомые, ни даже покойные родители не использовали это официозное полное имя, словно оно в его жизни не имело места нигде, кроме документов и счетов. «Дэниэл» - в нем звучит «вы», в нем звучит та самая подчеркнутая дистанция, сократить которую так и не удалось за все эти годы – Роршах не тот человек, которого можно позвать вечером в кино или на рождественский ужин с индейкой. Он уходит и приходит, когда речь идет об их общем деле. Этот странный человек без колебаний доверял Драйбергу прикрывать от любых опасностей собственную спину и до сих пор не мог довериться ему настолько, чтобы открыть свое лицо. Он вверял ему жизнь, не впуская туда.
- Роршах, - повторил Ночная Сова, - что с тобой? Ранен?
Мужчина на полу отрицательно помотал головой.
- Что случилось? – продолжал допытываться Драйберг. Снова отрицательное покачивание, на этот раз с подтекстом «не лезь». Дэниэл выпрямился во весь рост.
- Хочешь кофе?
Секундное раздумье, кивок.
Зевая и потягиваясь, Дэн прошел на кухню. Хорошо, что не ранен. Может быть, у него в жизни что-то произошло? Умер кто-то из близких? Душевные раны затягиваются дольше, но от них хотя бы не умирают, истекая кровью в гостиной на ковре.
Роршах пьет кофе, не вставая с пола. Держит чашку двумя руками, словно маленький ребенок. Забытая шляпа валяется рядом, маска задрана на переносицу; на нижней губе свежий, уже затянувшийся шрам. Маленькими глотками потягивает напиток, все так же не двигаясь ни на дюйм. Дэн садится в кресло и тоже делает глоток, но тут же сплевывает обратно в кружку – что за мерзость?!! Молоко прокисло, а он опять не удосужился сходить в магазин. Роршах продолжает размеренно прикладываться к своей чашке – в ней, как всегда, почти половина молока. Не чувствует вкус? Да что это с ним?!!
Роршах автоматически допивает до дна и встает, надевая шляпу.
- Пора идти, Дэниэл. Спасибо за кофе. Согрелся.
Драйберг растерянно разводит руками – не за что, всегда пожалуйста. Роршах сегодня почему-то выходит через парадную дверь.
Той ночью Драйберг долго лежал без сна: не раздеваясь, на застеленной кровати. Безразлично рассматривал серую вязь теней на потолке. Звуки пьяной субботы проникали в комнату: невнятные крики, едва слышная музыка, визгливый девичий смех и вой полицейских сирен где-то вдалеке. Город продолжал жить, словно ничего и не произошло.
Тошнота, стук крови в голове. Ненависть, заволакивающая глаза, жуткая, непереносимая тяжесть в груди, хочется выть от безысходности, забившись в самый темный угол комнаты. Ночная Сова выходит из ступора первым и начинает осматривать помещение. Аналитический склад ума; в чем-то Ковакс ему даже завидовал – напарник не пропускает эмоции через себя. Ему легче оправиться после такие нечеловеческих зрелищ, и Уолтер со временем все яснее понимает, что абсолютно разные причины заставили его, Роршаха, и Ночную Сову выйти на погруженные во мрак улицы.
Напарник бормочет, что убийство, скорее всего, было заказным. Глава семьи – владелец казино, наверняка в преступлении каким-то боком замешана его деятельность. А Уолтер не слушает; повернув голову в сторону, просто смотрит на темный этнический узор гобелена, будто эта причудливая вязь может увести куда-то из этого мира. Он заставляет себя признать, что его все еще передергивает от вида крови. Пора бы привыкнуть давно, а он просто закрывает глаза и отворачивается. Каждая капля чужой крови что-то вытягивает изнутри, словно вынимает душу по кусочку. Ночная Сова осторожно дотрагивается до плеча напарника, Уолтер отшатывается. От каждого прикосновения он рефлекторно ждет агрессивного подтекста - никто не виноват, что редко кто-либо касался его по-другому.
Напарник пытается вытащить Ковакса из состояния оцепенения, пора заняться делом. Делом, которое окажется слишком запутанным - у покойного обнаружилось слишком много врагов. Нельзя сделать однозначные выводы...
Черная от крови простыня, на которой лежало тело пятнадцатилетнего ребенка, стояла у Ковакса перед глазами, когда на заднем дворе дешевой забегаловки, насквозь пропахшем тухлой рыбой, он ломал мелкому подонку пальцы. Один за одним. Не обращая внимания на скулеж и слезы. Этот ублюдок знал, кто стоял за этим убийством. Он знал и должен был расколоться, прежде чем отправиться в тюрьму. И плевать, что напарник стоит за спиной и хватает воздух ртом, словно у него приступ астмы. Не нравятся методы? Даже единственный человек, чьи слова ему не безразличны, не сможет его остановить. Треск кости. Как кричала та девочка? Она так же умоляла о пощаде?
«Searching for a sense of clarity
Searching for a place to die»
Третья неделя апреля выдалась крайне неудачной. Аврал на работе, бухгалтерия не может сложить два и два, а крайним оказывается Уолтер Ковакс. Снова нужно менять квартиру, старые соседи давно съехали, их место заняли шумные латиносы, пытающиеся ковыряться в замках чужих комнат, пока хозяев нет дома. Ночная Сова последние дни в какой-то прострации. Тринадцатого числа сдали полиции Ризолли. Полгода работали над сбором доказательств – теперь, когда все позади, напарник ведет себя так, словно выполнил главное дело жизни и может до старости попивать коктейли на курорте, греясь в лучах славы. Впрочем, вскоре Ковакс обнаружил, что странное поведение партнера обусловлено отнюдь не головокружением от успехов. Совсем наоборот.
В эти выходные состоялась встреча Crimebusters, окончившаяся унылым, натянутым прощанием. Тихо разошлись, стараясь не смотреть друг другу в глаза. Настроение на нуле. Ночная Сова бесстрастно ведет своего Арчи высоко над городом. Обычно он наслаждается каждой секундой полета, словно скольжение над мерцающим мегаполисом не обусловлено замкнутой кабиной, а он сам, продолжением штурвала, несет стальное тело в облаках. Сейчас просто поставил машину на автопилот и задумчиво разглядывает проплывающие под стеклом огни. Апатия.
Уолтер был бы не прочь выйти в городе – сегодня теплая светлая ночь, следующий день свободен. Прогуляться по улицам, развеяться, выкинуть тяжелые мысли из головы. Снова почувствовать себя нужным, появившись в последнюю минуту, наполненную обреченной безысходностью. Черной тенью скользнуть в самую гущу событий. Немезида. Его боятся. Репутация действует вместо кулаков, давно уже далеко не каждый ублюдок пытается проверить его на прочность, многие просто складывают оружие и бегут.
Но сегодня, похоже, не удастся выбраться вниз. Напарник ведет корабль к своему дому, даже не спросив согласия и будто бы вообще не замечая человека рядом с ним.
В подвале он оставляет невыключенным свет и поднимается вверх по лестнице, не интересуясь, следует ли партнер за ним. Необычно, странно, непонятно. Помучившись с минуту двоякостью этической проблемы, Уолтер принимает решение и идет в комнату вслед за другом.
В доме темно, на столике в гостиной тусклым светом горит желтый ночник. Напарник там же – сидит на диване, зарывшись лицом в ладони. Капюшон откинут на спину. Уолтер осторожно подходит сзади и останавливается рядом с диваном. Просто смотрит.
Ночная Сова резко поднимается, сдирает с себя капюшон и откидывает на пол плащ. С каким-то остервенением, ненавистью; и Уолтер чувствует, что сейчас его напарник может попросту сжечь все мосты и больше никогда в своей жизни не надеть этот костюм вновь.
Тяжелым шагом Ночная Сова проходит на кухню, Уолтер продолжает неподвижно стоять. Возвращается с непочатым виски и двумя стаканами, со звоном опускает посуду на тумбочку и срывает крышку с бутылки.
- Роршах, - голос почти жалобный. Потерянный. Просящий неведомо чего, и Уолтер знает, что не сможет ему это дать, потому что сам давно ищет то же.
Жидкость журчащим потоком врывается в стаканы, оставляя мутные блестящие капли на поверхности столика.
Непослушные каштановые волосы, еще по-детски пухловатое лицо. Ему всего двадцать один, а глаза уже как у старика. Карие, мягкие, но если долго в них вглядываться, становится видна тень той всеобъемлющей пустоты, которую Уолтер уже давно видит в зеркале.
Глотает алкоголь, содрогаясь от отвращения. Хочет напиться, не умея этого делать. Морщится.
Протягивает стакан Уолтеру, тот на автомате принимает и рассеянно вертит его в перчатках, не зная, что делать дальше. Глядя в пол перед носками своих сапог, Ночная Сова обреченно выдыхает:
- Это все бессмысленно…
Ковакс делает едва заметное движение, его корпус подается вперед на какую-то долю градуса и замирает в оцепенении, словно тело сковало неконтролируемым параличом. Ночная Сова делает еще один глоток и чуть поворачивает голову в сторону Уолтера.
- Ты знаешь, доктор Кохман умер на прошлой неделе. Он… Еще до смерти отца он… - напарник грустно смеется, приложив пальцы к глазам: – Он мне вправлял все вывихи, когда я падал с деревьев… Я в семь лет чуть голову не раскроил себе, он накладывал швы, я орал как поросенок, которого дверью амбара прищемили… Я… черт возьми, я несу чушь, не обращай внимания.
Ковакс отложил шляпу и стянул перчатки. Украдкой поднял черно-белую ткань и понюхал содержимое своего стакана. Отстранился.
- Что, если Комедиант прав? Все, что мы делаем, ни к чему не ведет? Мы гоняем проституток и наркоманов по подворотням, в то время как все летит к чертям! Весь мир! Для кого все это? Эти маски, эти игры…
- Ночная Сова…- начал Ковакс. Со стороны партнера последовал взрыв:
- Какой я тебе Ночная Сова?!! Меня зовут Дэн Драйберг! Дэниэл Драйберг!!! Мы с тобой работаем вместе уже год, я черт знает через что прошел вместе с тобой, а ты до сих пор не знаешь моего имени!!!
Остановив себя усилием воли, он поднял открытую ладонь в сторону Уолтера, показывая, что все в порядке. Залпом допил содержимое стакана и, грохнув его на стол, наполнил заново. Выдержав паузу, Ковакс тихо и внятно произнес:
- Я знаю твое имя. Дэниэл. Давно знаю.
Парень повернул к нему голову и внимательно посмотрел на собеседника:
- Кохман сказал? – в голосе играли встревоженные нотки. Ковакс покачал головой и Драйберг готов был поклясться, что тот улыбается под маской.
- Кто тогда?
Уолтер приложил пальцы к подбородку: то ли изображая задумчивость, то ли сдерживая подступающий смех. Наконец, он вымолвил, кивая головой куда-то за спину партнера:
- У тебя Гарвардский диплом магистра на стене, мистер Дэниэл М. Драйберг.
Ночная Сова отупело обернулся и заливисто расхохотался, расплескав из стакана добрую половину жидкости.
- Идиот! Конспиратор… - утирая подступившие слезы, бормотал он. – Однажды я погорю на подобной ерунде.
- Чушь. У тебя вечно все просчитано, - возразил Ковакс.
- Все, кроме собственной жизни.
- Не начинай ныть! – раздалось раздраженное бурчание из-под бело-черной маски. Ковакс сдвинулся с места и опустился на другой край дивана, незаметно отставив стакан с виски на стол.
- Наверное, я сейчас должен произнести пафосную мотивационную речь, чтобы ты завтра в одиннадцать снова надел костюм и, как обычно, ждал меня возле порта.
Дэниэл пристально посмотрел на товарища и грустно усмехнулся уголком рта. Уолтер продолжал:
- Знаешь, я тебя разочарую. Комедиант был прав – рано или поздно мы все умрем. Но дело не в том, когда. И даже не в том, сколько человек погибнет вместе с нами – ты один или весь мир провалится в чертову бездну. Ты просто должен выбрать – прожить ли отведенное тебе время достойно, чтобы потом, на небесах или в аду тебе не было стыдно за эти годы на земле. Или смириться и плыть по течению, опустить руки только потому, что конец может быть близок – даже ближе, чем думаем мы.
Дэниэл вздохнул и налил себе еще виски. Завинтил крышку и отставил бутылку в сторону.
- Может быть, ты и прав. А я просто мнительный придурок.
- Ты просто устал. Неделя была напряженной, - негромко произнес Уолтер, натягивая перчатки и поднимаясь с дивана.
- Роршах… - вздохнул Дэниэл. Он был уже порядком пьян и язык у него начинал заплетаться. - Ты хороший друг, Роршах. Хоть и не пьешь виски.
1975
Два часа пополуночи. Легкий ветерок, пробиваясь сквозь шторы, холодит вспотевшее тело. Снова странные сны. Снова тревожное пробуждение посреди ночи, когда тяжелое дыхание разрывает грудь и ноги скованы судорогой.
Дэниэл приподнялся на кровати, включил ночник и подслеповато прищурился на часы. Еще спать и спать.
Странный шум откуда-то снизу. Дом уже старый, давно нуждается в обстоятельном ремонте, поэтому посторонние звуки не вызывают удивления. Хотя…
Дэн дотянулся до очков на прикроватной тумбочке и выбрался из-под одеяла. Поеживаясь от холода, нашарил тапки и вышел из спальни. Какие-то шорохи с первого этажа. Возможно, грабители? Возможно, Роршах? Напарник уже несколько месяцев не навещал его. Еще какие-то три года назад почти каждый вечер он ожидал хозяина дома на диване в гостиной, погромче включив телевизор – знак, что сегодня Роршах не хочет шататься по городу в одиночестве, и в интересах Дэна собраться как можно быстрее, иначе содержимое его холодильника рискует уменьшиться сообразно времени, которое он затрачивает на сборы. В последнее время Роршах предпочитал работать в одиночестве. Объяснялось это просто – Дэниэл все чаще предпочитал крепкий, здоровый сон почти ежедневному дежурству во благо общественности холодными зимними, мокрыми весенними и душными летними ночами. Роршах искренне старался быть толерантным и не высказывать свое отношение к «прогулам», и, тем не менее, Драйберг видел, что напарника раздражает такое пренебрежение их общим делом.
Что ж, их графики разошлись, ночные вылазки порознь вошли в привычку. Если сейчас Роршах решил снова побродить вдвоем – Ночная Сова только за.
Странно, что он ведет себя так тихо – обычно, заявившись незваным гостем, Роршах нарочно шумит, чтобы корректно привлечь внимание к своему визиту.
Внизу темно. Черт возьми, неужели правда грабители? Некстати всплывают в воображении детские страшилки про привидений. Адреналин, сердцебиение, неприятный иррациональный страх. Едва слышный звук из темноты – то ли всхлип, то ли стон. Дэниэл решительно включает свет, готовясь к самому худшему. Если многолапое клыкастое чудовище метнется из темного угла – что ж, тем хуже для него.
Вместо чудовища возле стены сидит его напарник. На полу, сжавшись в комок. Безвольно обвисшие руки, голова странно запрокинута. Господи! В памяти жутким калейдоскопом проносятся события многолетней давности, когда Роршах так же приползал из последних сил к нему домой, теряя кровь литрами. Жуткие ножевые ранения, пули, засевшие в теле, вывихи, растяжения, переломы – сколько Дэну удалось повидать за эти десять лет работы вдвоем. Пожалуй, его познания в практическом оказании первой помощи были достойны отдельного диплома на стене. А Роршах, этот везучий сукин сын, словно заколдован – ни разу дело не принимало столь серьезный оборот, чтобы его нужно было перевозить в госпиталь. Сначала Дэна мутило от наложения швов на разорванные раны. Привык быстро, зная, что напарник скорее умрет, чем согласиться ехать в больницу, где его инкогнито раскроется.
Что с ним на этот раз? При каждом его появлении Дэниэл с ужасом думал, что именно сейчас напарник ранен столь тяжело, что без квалифицированной помощи его не вытянуть. Дэн подошел ближе – крови на полу не было. Роршах сидел, расслабившись, и никак не реагировал на появление друга. Чертова маска! Может, он там без сознания, а она только мешает видеть, что на самом деле случилось с партнером.
- Роршах? – тихо позвал Дэн. Молчание в ответ. Драйберг присел на корточки рядом и осторожно дотронулся до плеча друга. Тот, как всегда, чуть заметно вздрогнул.
- Дэниэл…- едва слышно, едва размыкая губы, смазанное пятно на маске плывет от движения рта. Наконец-то это привычное «Дэниэл»: никто больше не называет Драйберга так. Ни друзья, ни знакомые, ни даже покойные родители не использовали это официозное полное имя, словно оно в его жизни не имело места нигде, кроме документов и счетов. «Дэниэл» - в нем звучит «вы», в нем звучит та самая подчеркнутая дистанция, сократить которую так и не удалось за все эти годы – Роршах не тот человек, которого можно позвать вечером в кино или на рождественский ужин с индейкой. Он уходит и приходит, когда речь идет об их общем деле. Этот странный человек без колебаний доверял Драйбергу прикрывать от любых опасностей собственную спину и до сих пор не мог довериться ему настолько, чтобы открыть свое лицо. Он вверял ему жизнь, не впуская туда.
- Роршах, - повторил Ночная Сова, - что с тобой? Ранен?
Мужчина на полу отрицательно помотал головой.
- Что случилось? – продолжал допытываться Драйберг. Снова отрицательное покачивание, на этот раз с подтекстом «не лезь». Дэниэл выпрямился во весь рост.
- Хочешь кофе?
Секундное раздумье, кивок.
Зевая и потягиваясь, Дэн прошел на кухню. Хорошо, что не ранен. Может быть, у него в жизни что-то произошло? Умер кто-то из близких? Душевные раны затягиваются дольше, но от них хотя бы не умирают, истекая кровью в гостиной на ковре.
Роршах пьет кофе, не вставая с пола. Держит чашку двумя руками, словно маленький ребенок. Забытая шляпа валяется рядом, маска задрана на переносицу; на нижней губе свежий, уже затянувшийся шрам. Маленькими глотками потягивает напиток, все так же не двигаясь ни на дюйм. Дэн садится в кресло и тоже делает глоток, но тут же сплевывает обратно в кружку – что за мерзость?!! Молоко прокисло, а он опять не удосужился сходить в магазин. Роршах продолжает размеренно прикладываться к своей чашке – в ней, как всегда, почти половина молока. Не чувствует вкус? Да что это с ним?!!
Роршах автоматически допивает до дна и встает, надевая шляпу.
- Пора идти, Дэниэл. Спасибо за кофе. Согрелся.
Драйберг растерянно разводит руками – не за что, всегда пожалуйста. Роршах сегодня почему-то выходит через парадную дверь.
Той ночью Драйберг долго лежал без сна: не раздеваясь, на застеленной кровати. Безразлично рассматривал серую вязь теней на потолке. Звуки пьяной субботы проникали в комнату: невнятные крики, едва слышная музыка, визгливый девичий смех и вой полицейских сирен где-то вдалеке. Город продолжал жить, словно ничего и не произошло.
The end
24.09.09 – 05.11.09
24.09.09 – 05.11.09
-
-
16.12.2009 в 18:44-
-
16.12.2009 в 20:45Непослушные каштановые волосы, еще по-детски пухловатое лицо. Ему всего двадцать один, а глаза уже как у старика. Карие, мягкие, но если долго в них вглядываться, становится видна тень той всеобъемлющей пустоты, которую Уолтер уже давно видит в зеркале.
Я щас подохну от умиления. Надо же так точно и... ласково Сову описать!
Манипуляции Роршаха со стаканом во время разговора - это отдельная песня. Так шикарно - как будто и правда за ним со стороны наблюдаешь.
Уолтер приложил пальцы к подбородку: то ли изображая задумчивость, то ли сдерживая подступающий смех. Наконец, он вымолвил, кивая головой куда-то за спину партнера:
- У тебя Гарвардский диплом магистра на стене, мистер Дэниэл М. Драйберг.
Класс))) Кстати, а что за М. - так и неизвестно?
Однозначно, моя любимая глава - эта, про поти отчаявшегося Сову.
И конец...
- Дэниэл…- едва слышно, едва размыкая губы, смазанное пятно на маске плывет от движения рта.
Даже жутко стало.
А про прокисшее молоко - так по-бытовому, но так... глубоко, что ли.
Мое почтение автору, снимаю шляпу. Огромное спасибо за доставленное удовольствие!
-
-
16.12.2009 в 21:02Anna Angell Надо же так точно и... ласково Сову описать!
ну дык лублу как родного ))))
Манипуляции Роршаха со стаканом во время разговора - это отдельная песня. Так шикарно - как будто и правда за ним со стороны наблюдаешь.
вот это и был такой инсайт, о котором я писала в предыдущем посте. Они сами все делали, а я за ними записывала.
Класс))) Кстати, а что за М. - так и неизвестно?
Искала - не нашла ) Может какой-нить Майкл как наиболее вероятный вариант? о_О
Однозначно, моя любимая глава - эта, про поти отчаявшегося Сову.
Я представляю, что с тобой будет, если целый фик ему посвятить
Даже жутко стало.
А про прокисшее молоко - так по-бытовому, но так... глубоко, что ли.
На меня саму жуть накатывала при написании этой сцены. Не знаю, правильно ли было заканчивать на такой депрессухе, но позитива во всем происходящем я как ни искала, найти не смогла (
Благодарю благодарного "многочисленного читателя", который меня весьма и весьма поддержал и сделал все возможное, чтобы я поняла, что все делалось не зря!
-
-
16.12.2009 в 21:09Ага, Мафусаил, судя по 4-му месту в хит-параде))))
Я представляю, что с тобой будет, если целый фик ему посвятить
На моей надгробной плите напишут "скончалась от умиления")))
А если про Комедианта, то "скончалась от многочисленных ментальных оргазмов, не приходя в сознание")))
На меня саму жуть накатывала при написании этой сцены. Не знаю, правильно ли было заканчивать на такой депрессухе, но позитива во всем происходящем я как ни искала, найти не смогла (
Правильно. По крайней мере, все логично. И канонично, что я очень ценю всегда.
Благодарю благодарного "многочисленного читателя", который меня весьма и весьма поддержал и сделал все возможное, чтобы я поняла, что все делалось не зря!
Рады стараться)))
-
-
16.12.2009 в 21:16Дэниэл Мафусаил Драйберг! Роршах со своей склонностью к нацизму долго бы бился в стену шляпой )))
На моей надгробной плите напишут "скончалась от умиления"))) А если про Комедианта, то "скончалась от многочисленных ментальных оргазмов, не приходя в сознание")))
Даже не знаю, что страшнее )))) Самое злое, что могу придумать - это фик про них обоих.
-
-
16.12.2009 в 21:31Ну просто с чего ему скрывать какого-нибудь простого Майкла? Наеврное, там что-нибудь поэкзотичнее затаилось...
Даже не знаю, что страшнее )))) Самое злое, что могу придумать - это фик про них обоих.
Это было бы не зло, а добро в квадрате)))
-
-
16.12.2009 в 21:43Уж наверняка ) У Рора второе имя простое как пять копеек - Джозеф. ....(Иосиф?!! о_О это паранойя!)
Это было бы не зло, а добро в квадрате)))
Мы подумаемс...
-
-
16.12.2009 в 21:55Прям вот обязательно НЦу, иначе никак?
А про Сову и легко и сложно писать, я ощущаю его как МериСью почему-то.
"Почему-то"... Да потому что он и по канону - фанат, обрядившийся в костюм обожаемого супергероя.
....(Иосиф?!! о_О это паранойя!)
Шикарно
-
-
16.12.2009 в 22:00Заунывные размышления в халате с чашкой чая о том, что "молодость прошла"? )
И в ней было столько НЦы..."Почему-то"... Да потому что он и по канону - фанат, обрядившийся в костюм обожаемого супергероя. Не, я его полноценным суперХероем воспринимаю. Тут какое-то личное отожествление.
Шикарно
Роршаху, наверное, тоже
-
-
16.12.2009 в 22:08Я потому спрашиваю, что интересно - у меня у одной все мысли об этом персонаже в одной точке сходятся? Похоже, это явление не только меня коснулось)))
Не, я его полноценным суперХероем воспринимаю. Тут какое-то личное отожествление.
Раскроешь страшную тайну отождествления Совы с Мэри-Сью - поделись, интересно.
-
-
16.12.2009 в 22:30Раскроешь страшную тайну отождествления Совы с Мэри-Сью - поделись, интересно.
1. Хочется на место Совы из-за его определенной близости к кое-кому. )
2. Некоторые черты характера сходятся, я понимаю все его поступки и сама вела бы себя точно так же на его месте, да и вообще он простой, понятный и предсказумый.
Короче, писать от его лица - это постоянная борьба с попытками скатиться к МериСью. Проще от него отстраниться и вывести на второй план.
-
-
17.12.2009 в 10:43Ага, ну конечно, вали все на меня)))
У меня просто конкретно все мысли о Комедианте в одну точку сходятся, бесполезно пытаться что-то написать, потому что это будет примерно вот что:
"Как всегда после плотного ланча в те дни, когда он был не на задании, Эдвард Морган Блейк, более известный как Комедиант, приводил в порядок свой обширный арсенал. Сейчас он полировал именные пистолеты, которыми наградил его президент Никсон, доводя сталь до безупречного блеска..."
Тут я теряю мысль, представив эту картину, и далее сюжет делает предсказуемый поворот.
"В конце концов Блейку надоедает, что я просто наблюдаю за ним.
- Эй, детка, тебе еще не надоело просто смотреть? - говорит он в свойтсвенной ему насмешливой манере, и в его голосе слышны нотки превосходства. -Может, хочешь отполировать мой ствол?
Что-то мне подсказывает, что на этот раз речь идет не об оружии..."
1. Хочется на место Совы из-за его определенной близости к кое-кому. )
2. Некоторые черты характера сходятся, я понимаю все его поступки и сама вела бы себя точно так же на его месте, да и вообще он простой, понятный и предсказумый.
Короче, писать от его лица - это постоянная борьба с попытками скатиться к МериСью. Проще от него отстраниться и вывести на второй план.
Ходила бы к Холлису Мэйсону пиво пить?)))
Ничего, он у тебя и на втором плане чудо как хорош!
-
-
17.12.2009 в 15:09конец? о, нет! я с удовольствием следила за выкладками и получала настоящее наслаждение от фика. это настоящее искусство. спасибо за фик огромное!
-
-
17.12.2009 в 20:17Если писать МериСьюшный фик, то проду можно придумать из серии: "И Анна брала замшевую тряпочку и начинала с высунутым языком полировать пистолет. Комедиант в замешательстве пялился на нее секунд десять, а потом, махнув рукой, отправлялся на кухню заваривать чай в любимой кружке с собачками."
А вообще в моем творческом запоре примерно то же самое происходит. Я мотыляю Рора по городу, изредка подкармливая, а он на меня так моляще смотрит: " ну отстань ты уже от меня..."
Ходила бы к Холлису Мэйсону пиво пить?)))
cutepoison47 Ого, приятно увидеть еще одного человека, который осилил столько букв! Спасибо за отзыв!
-
-
17.12.2009 в 20:40)))Отлично)))
У меня не получается так - продолжение сцены, прокручиваемое в голове, мешает пальцам попадать по кнопкам клавиатуры)))
А вообще в моем творческом запоре примерно то же самое происходит. Я мотыляю Рора по городу, изредка подкармливая, а он на меня так моляще смотрит: " ну отстань ты уже от меня..." А потом приходит в голову: "А что, если..." - и тут Сова такой (супер-эго) : "Неа... банально и тупо". Затем я, внезапно озаренная: "А ну вот если..." И Рор: "Это ты серьезно?" "нет, нет, это я пошутила". "А, ну ладно..." - и продолжает дальше мотыляться по городу.
Ничего, еще придумаешь что-нибудь крутое. Я даже и не сомневаюсь. Роршах скептически посмотрит на тебя через маску - "Ну наконец-то!", а впечатлительный Сова захлопает в ладоши)))
-
-
17.12.2009 в 20:49Ничего, еще придумаешь что-нибудь крутое. Я даже и не сомневаюсь. Роршах скептически посмотрит на тебя через маску - "Ну наконец-то!", а впечатлительный Сова захлопает в ладоши)))
-
-
17.12.2009 в 21:00Ну конечно же!)))
К ним еще подкатывает яйца Эдди и тоже просится в фик. Стоит под дверью с транспарантом "Возьмите меня хоть куда-нибудь. Готов работать за еду."
Ого! Это многообещающе!
*мечтательно* только ведь его бобами не прокормишь, ему сочную отбивную подавай....
-
-
17.12.2009 в 21:11*мечтательно* только ведь его бобами не прокормишь, ему сочную отбивную подавай.... Вот так всегда - сначала за еду, потом уже сочная отбивная, потом полфика ему посвящай, и в конце он спасет мир и его изберут президентом планеты.
-
-
17.12.2009 в 21:19Да пиши уж просто "Комедиант")))
Вот так всегда - сначала за еду, потом уже сочная отбивная, потом полфика ему посвящай, и в конце он спасет мир и его изберут президентом планеты.
Ага, вот такой персонаж))) Это Роршах скромник - про него целый фик, а он стоит в сторонке, вроде как и ни при чем, бобы холодные жует, чтобы через пару минут неслышно скользнуть за дверь и заняться своим нелегким ремеслом.
-
-
17.12.2009 в 21:39Ага, вот такой персонаж))) Это Роршах скромник - про него целый фик, а он стоит в сторонке, вроде как и ни при чем, бобы холодные жует, чтобы через пару минут неслышно скользнуть за дверь и заняться своим нелегким ремеслом. Не, он еще изучит фик на политкорректность, чтобы не было blur on reputation )
Кстати, это ты мне хорошо напомнила. Как раз думала, что бы захомячить. Пойду дегустировать холодные бобы, а то застоялись они у меня уже ))))
-
-
22.12.2009 в 11:20Ты понимаешь, СКОЛЬКО красных карточек ты заработала. Это же запрещенные приемы, ты ж лупишь в самое болючее - в солнечное сплетение, в коленную чашечку, в пах, в самые болезненные точки, я весь вечер провела обмазанная соплями и слезами.... Вначале эта, извиняюсь за выражение, МАНДА, рожа его ей, видите ли, не понравилась, скажите пожалуйста, кобыла тупая, это, может быть, были бы самые незабываемые ощущения в ее жалкой жизни, а она, понимаешь, эстетствует, дура беспонтовая!! Раз уж полезла, то надо до конца доходить!! ДИНАМО!!! Он ей жизнь спас, а она дать не может!! Человеку в бездонную копилку травм и комплексов еще один!! Да какой!! Не прощу!! УУУ, только попадись она мне!!!!
А потом пошли твои лирические отсутпления - про обывателей, про собачку, про ранения, и про девочку на кровати, а последнее, 75 год... ТЫ ФАШИСТКА!!
После 75 года я жрала цитрамошу с каплями Зеленина, нельзя же так!!
Rina_Nettle , на самом деле, если эмоции в сторону отложить, то, конечно, бурные
я не представляю, КАК можно все это снова через себя пропустить, обсмаковывать (или это только я такая дура эмоциональная и с неустойчивой психикой), но памятник тебе причитается за это во всех самх ценных породах камней!!!!
-
-
22.12.2009 в 11:38Он ей жизнь спас, а она дать не может!!
После прочтения того эпизода подумала это же самое теми же словами)))
-
-
22.12.2009 в 13:04Ох, не могу, торкнул меня этот момент!! Ненавижу, когда животных, детей и Роршаха обижают!!
-
-
22.12.2009 в 13:05-
-
22.12.2009 в 19:27Ты понимаешь, СКОЛЬКО красных карточек ты заработала. Уползла под скамью запасных на следующие 4 матча ))
После 75 года я жрала цитрамошу с каплями Зеленина, нельзя же так!! *сдавленный писк ИЗЗВНИТЕ! из-под лавки.*
я не представляю, КАК можно все это снова через себя пропустить, обсмаковывать сначала очень тяжело было. первые страницы особенно. потом как-то вошла в ритм. когда уже по уши погружен в этот мир, резкие грани стираются.
памятник тебе причитается за это во всех самх ценных породах камней!!!! я уж тут под скамьей и место для него уже заприметила)))
Ненавижу, когда животных, детей и Роршаха обижают!! ППКС
ты понимаешь, что рабочий день у меня сорван!!!!
-
-
23.12.2009 в 10:21-
-
23.12.2009 в 15:42-
-
23.12.2009 в 16:31-
-
23.12.2009 в 16:34-
-
24.12.2009 в 11:15