vault-girl
Фандом: Fallout New Vegas
Персонажи: узнаваемы
Размер: неприлично мелкий
Жанр: смутно определяемая AU
Примечание: дадагой Русалке на 25-летие. Фик с говорящим названием )
Персонажи: узнаваемы
Размер: неприлично мелкий
Жанр: смутно определяемая AU
Примечание: дадагой Русалке на 25-летие. Фик с говорящим названием )
Старость.
читать дальшеМладший походил на него самого, каким он был в детстве: тощий, глазастый и жутко любопытный.
- Дееедушкааа, - протяжно гундосил мальчик, дергая старика за руку. – Ну ты обещааал…
- Когда обещал?
В последнее время память начинала подводить его: отдельные воспоминания далекой юности четко и явственно всплывали перед внутренним взором, словно события происходили не далее, как вчера. Горящий Ниптон, пытки профлигатов на крестах, атака на дамбу, продолжительные бои за Вегас. Память услужливо извлекала из прошлого, вытаскивала на поверхность наиболее яркие моменты, но из-за возраста он с трудом мог вспомнить, не пригорает ли в данный момент на кухне каша, и надел ли он утром носки. Старость милостливо оставила его разум трезвым и ясным, но назойливо досаждающая старческая забывчивость ощутимо портила прелесть покоя преклонных лет.
- Ты обещал рассказать, как нашел ее, - мальчишка настырно дернул деда за руку и кивнул в сторону кухни, где тихо гремела горшками престарелая жена. С трудом повернув негнущуюся шею, он с сожалением подумал, что лязг посуды во время непрекращающейся готовки со временем слышится все тише и приглушеннее: то ли его старуха тоже теряет с годами бодрость и силы, то ли сам он неуклонно глохнет, древняя развалина.
- Обещал, пожалуй, - согласно кивнул он, мутно-голубыми глазами глядя на нетерпеливо елозящего по полу мальчишку. В его возрасте уже не хватало воли, чтобы не потакать желаниям любимого внука. С годами становишься мягче – мог ли он предположить когда-либо, что с охотой станет идти на поводу у наглого пацана, буквально позволяя садиться себе на шею?
- Она сразу чем-то зацепила меня. Не красивая, но… особенная. Она одна, единственная - когда видишь такие вещи, то сразу понимаешь: вот оно, мое...
Память вновь затягивала его в зыбкий омут отдаленного прошлого. Воспоминания закружились пестрым калейдоскопом, с новой силой оживляя эмоции и чувства.
- Конечно, особенная, - гордо подтвердил мальчик, косо поглядывая в сторону кухни. – Рэнди мне завидует, а я его даже могу дразнить теперь… а еще ба мне разрешила Джона домой позвать – он тоже хотел ее увидеть, все никак не верит, дурак!
Старик слабо улыбнулся: жена тоже давно размякла из-за внуков – то ли дело лет пятьдесят назад…
- Ты ведь с ней воевал на дамбе Гувера? – спросил мальчишка, горящими от восторга глазами глядя на деда. Тот медленно кивнул. Война – это боль, кровь и смерть, но в глазах любого десятилетнего мальчишки битва окутана романтическим ореолом героизма. Он надеялся, что внуку никогда не придется разрушить эту обманчивую иллюзию и повидать войну своими глазами – уж лучше так, из рассказов забывчивого ветерана, когда-то много лет назад пронесшегося кровавым вихрем по Мохаве. По молодости он гордился своими подвигами, сотнями преданых смерти людей, сноровкой в бою, кружащей голову властью над чужими жизнями, теперь – нет…
- Воевал с ней, да, - подтвердил старик. – Всегда чувствовал себя увереннее…
- Ее ведь боялись? – перебил мальчишка, неусидчиво подпрыгивая на месте в ожидании новых деталей и подробностей.
- Конечно, - весомо кивнул рассказчик. – Она всегда наводила ужас на профли… на врагов.
Рыжие волосы по ветру, желтые глаза хищника через глазок оптического прицела пристально выслеживают жертву. Стреляла без промаха, и в ней горела та же неукротимая ненависть, та же пламенная страсть, что и в нем самом. Плечом к плечу, рука об руку – с первого взгляда и на всю жизнь.
- Даже своим присутствием она придавала мне смелости, я привык биться с ней: всегда чувствовал себя уверенно, без сомнений и страха. Я ведь знал, что защищаю… А враги – да, боялись. Знаешь, если только никому не скажешь: порой я и сам побаивался ее…
- Зато теперь она вся скособочилась, почти все волосы из нее повыпадали…
- Придержите язык, юноша, - нахмурился старик. Будь у него больше сил – двинул бы нахаленку подзатыльник, но внук уже и сам понял, что замечание прозвучало неуместно.
- Извини, дед, - пробурчал мальчик, потупил глаза. – А можно мне ее сегодня надеть, когда пойду гулять?
- Что? – он непонимающе сдвинул брови, чувствуя, что в очередной раз теряет связь с реальностью. Что-то ускользало из памяти – вот опять… это старость. Всего лишь старость.
– Кого, о чем ты? – уточнил он.
- Шапку. Ну твою шапку, дееед, из койота, - протянул внук, хитро заглядывая старику в глаза – большие, чуть прищуренные льдисто-голубые глаза и скользкая обезоруживающая улыбочка: маленький паршивец ведь знает, как воздействовать на деда.
- А, шлем фрументария, - рассеянно протянул он, переводя взгляд на потрепанную линялую шапку, висящую над входом в кухню. – Спроси у бабушки – если она разрешит…
- Спасибо, дед! – выкрикнул мальчишка, резво подскочив с пола и бросившись старику на шею.
- Ладно, ладно, ты мне все кости переломаешь, - он похлопал внука по спине, отстраняя резвого сорванца. На кухне скрипнула дверь; медленные неуклюжие шаги сухо дошаркали до комнаты. Дребежащий старушечий голос возвестил:
- Эрвин, иди ужинать.
Он оглянулся – возраст стерся, словно его и не было. За иссеченным морщинами и шрамами сморщенным лицом он все еще видел молодую девушку, какую запомнил в момент их встречи. За сгорбленной одутловатой фигурой – всю ту же легкую и гибкую наемницу, тренированного воина. Ее волосы давно поседели, но рыже-желтые глаза смотрели на него все с той же любовью.
- Иду, родная.
Ноги плохо слушались; он с кряхтением поднялся с креслая, тяжело опираясь на подлокотники, и медленно, осторожно зашаркал на кухню.
- Дееедушкааа, - протяжно гундосил мальчик, дергая старика за руку. – Ну ты обещааал…
- Когда обещал?
В последнее время память начинала подводить его: отдельные воспоминания далекой юности четко и явственно всплывали перед внутренним взором, словно события происходили не далее, как вчера. Горящий Ниптон, пытки профлигатов на крестах, атака на дамбу, продолжительные бои за Вегас. Память услужливо извлекала из прошлого, вытаскивала на поверхность наиболее яркие моменты, но из-за возраста он с трудом мог вспомнить, не пригорает ли в данный момент на кухне каша, и надел ли он утром носки. Старость милостливо оставила его разум трезвым и ясным, но назойливо досаждающая старческая забывчивость ощутимо портила прелесть покоя преклонных лет.
- Ты обещал рассказать, как нашел ее, - мальчишка настырно дернул деда за руку и кивнул в сторону кухни, где тихо гремела горшками престарелая жена. С трудом повернув негнущуюся шею, он с сожалением подумал, что лязг посуды во время непрекращающейся готовки со временем слышится все тише и приглушеннее: то ли его старуха тоже теряет с годами бодрость и силы, то ли сам он неуклонно глохнет, древняя развалина.
- Обещал, пожалуй, - согласно кивнул он, мутно-голубыми глазами глядя на нетерпеливо елозящего по полу мальчишку. В его возрасте уже не хватало воли, чтобы не потакать желаниям любимого внука. С годами становишься мягче – мог ли он предположить когда-либо, что с охотой станет идти на поводу у наглого пацана, буквально позволяя садиться себе на шею?
- Она сразу чем-то зацепила меня. Не красивая, но… особенная. Она одна, единственная - когда видишь такие вещи, то сразу понимаешь: вот оно, мое...
Память вновь затягивала его в зыбкий омут отдаленного прошлого. Воспоминания закружились пестрым калейдоскопом, с новой силой оживляя эмоции и чувства.
- Конечно, особенная, - гордо подтвердил мальчик, косо поглядывая в сторону кухни. – Рэнди мне завидует, а я его даже могу дразнить теперь… а еще ба мне разрешила Джона домой позвать – он тоже хотел ее увидеть, все никак не верит, дурак!
Старик слабо улыбнулся: жена тоже давно размякла из-за внуков – то ли дело лет пятьдесят назад…
- Ты ведь с ней воевал на дамбе Гувера? – спросил мальчишка, горящими от восторга глазами глядя на деда. Тот медленно кивнул. Война – это боль, кровь и смерть, но в глазах любого десятилетнего мальчишки битва окутана романтическим ореолом героизма. Он надеялся, что внуку никогда не придется разрушить эту обманчивую иллюзию и повидать войну своими глазами – уж лучше так, из рассказов забывчивого ветерана, когда-то много лет назад пронесшегося кровавым вихрем по Мохаве. По молодости он гордился своими подвигами, сотнями преданых смерти людей, сноровкой в бою, кружащей голову властью над чужими жизнями, теперь – нет…
- Воевал с ней, да, - подтвердил старик. – Всегда чувствовал себя увереннее…
- Ее ведь боялись? – перебил мальчишка, неусидчиво подпрыгивая на месте в ожидании новых деталей и подробностей.
- Конечно, - весомо кивнул рассказчик. – Она всегда наводила ужас на профли… на врагов.
Рыжие волосы по ветру, желтые глаза хищника через глазок оптического прицела пристально выслеживают жертву. Стреляла без промаха, и в ней горела та же неукротимая ненависть, та же пламенная страсть, что и в нем самом. Плечом к плечу, рука об руку – с первого взгляда и на всю жизнь.
- Даже своим присутствием она придавала мне смелости, я привык биться с ней: всегда чувствовал себя уверенно, без сомнений и страха. Я ведь знал, что защищаю… А враги – да, боялись. Знаешь, если только никому не скажешь: порой я и сам побаивался ее…
- Зато теперь она вся скособочилась, почти все волосы из нее повыпадали…
- Придержите язык, юноша, - нахмурился старик. Будь у него больше сил – двинул бы нахаленку подзатыльник, но внук уже и сам понял, что замечание прозвучало неуместно.
- Извини, дед, - пробурчал мальчик, потупил глаза. – А можно мне ее сегодня надеть, когда пойду гулять?
- Что? – он непонимающе сдвинул брови, чувствуя, что в очередной раз теряет связь с реальностью. Что-то ускользало из памяти – вот опять… это старость. Всего лишь старость.
– Кого, о чем ты? – уточнил он.
- Шапку. Ну твою шапку, дееед, из койота, - протянул внук, хитро заглядывая старику в глаза – большие, чуть прищуренные льдисто-голубые глаза и скользкая обезоруживающая улыбочка: маленький паршивец ведь знает, как воздействовать на деда.
- А, шлем фрументария, - рассеянно протянул он, переводя взгляд на потрепанную линялую шапку, висящую над входом в кухню. – Спроси у бабушки – если она разрешит…
- Спасибо, дед! – выкрикнул мальчишка, резво подскочив с пола и бросившись старику на шею.
- Ладно, ладно, ты мне все кости переломаешь, - он похлопал внука по спине, отстраняя резвого сорванца. На кухне скрипнула дверь; медленные неуклюжие шаги сухо дошаркали до комнаты. Дребежащий старушечий голос возвестил:
- Эрвин, иди ужинать.
Он оглянулся – возраст стерся, словно его и не было. За иссеченным морщинами и шрамами сморщенным лицом он все еще видел молодую девушку, какую запомнил в момент их встречи. За сгорбленной одутловатой фигурой – всю ту же легкую и гибкую наемницу, тренированного воина. Ее волосы давно поседели, но рыже-желтые глаза смотрели на него все с той же любовью.
- Иду, родная.
Ноги плохо слушались; он с кряхтением поднялся с креслая, тяжело опираясь на подлокотники, и медленно, осторожно зашаркал на кухню.
-
-
13.09.2011 в 02:42Так трогательно на самом деле..
спасибо!
-
-
13.09.2011 в 02:49-
-
13.09.2011 в 02:51-
-
13.09.2011 в 15:09О, хоспадя! А я же всё время думала. что речь о шапке идёт хДДД
Блиин... вот такая у них старость... сколько ему тут?
-
-
13.09.2011 в 15:13Кстати, можно не обнадеживаться - с "Демонами" все же есть некоторые несовпадения, так что одной сюжетной линией фик считать нельзя.
-
-
13.09.2011 в 15:25А... вообще. Мне вдруг дико захотелось увидет истории 100 курьеров. Точнее, 100 эпилогов. Кто и где. Эта бабушкка Вульпесовым внукам... Там МКурьер уехал с Аркейдом и вместе школу основали.... Другой Курьер послал Дамбу и ушёл с великими ханами из мохаве, ещё один принял предложеение Элайджи и убил всю пустошь, оставшись вдвоём с любимым... 5ая была лесби и влюбилась в Кристин... и осталась в сьерра мадре с ней... 6ого забила в вестсайде армия поклонниц Бенни.... 7ой прирезал всех учёных и стал править большой горой. 8ой стал Чертом и вырезал Маккаран. Потом сдох от передоза. 9ый переоблучился радиацией, медленно, по маленьку... И повторил то, что считалось невозможным - гулифцировался... Получив долгую жизнь, он улетел вместе с группой брайта.... 10ая забила на фишку, роботов и прочую фигню, просто возит посылки, мстить не стала и не стала никого искать... 11ую просто не откопали. 12ый стал натуралистом и посвятил свою жизнь изучению когтей смерти в естественных условиях и погмиб очень глупо - его пристрелили, когда НКР опять зачищала Карьер, что бы заново открыть (Курьер делал пикеты и плакаты)
-
-
13.09.2011 в 15:4713-й маниакально искал Анклав по неким личным причинам, забив на вегассовский конфликт. В итоге так и не нашел, но попутно подорвал 3 заправки "Посейдон Ойл". 14-я слишком много бегала за юбками (легионерскими), получила сифилис и скоропостижно скончалась от венерического букета, не пережив даже Цезаря. 15-й основал культ имени себя в заброшенном убежище, в который помимо него входили садовый гном и дохлый кротокрыс. Проповедовал религию местным племенам, но почему-то количество верующих не прибавлялось. 16-я ушла в Зион лечить Грэхема от моральных травм. Успешно. 17-я подсела на винт и однажды под дозой решила полететь к звездам вслед за гулями, спрыгнув с крыши РЕПКОННа. 18-й просто слишком любил гулей, имел даже тайную страсть к Раулю без ведома последнего. Его гулелюбство привело к тому, что он был сожран стаей диких гулей в канализации, но умер со счастливой улыбкой на губах. 19-й захватил дамбу, развинтил Хауса, сжег Цезаря и послал на кол Кимболла, потом развязал вторую ядерную и начисто расфигачил остатки послевоенных штатов так, что там еще 800 лет даже травы не росло. Сделал все это под влиянием любимого стихотворения "Будет ласковый дождь". 20-й умер от дизентерии, сожрав игуану на палочке у подозрительного типа на Фрисайде. 21-й пытался пройти без пропуска на Стрип, веря в собственную мощь. Охрану секьюритронов ему и вправду удалось уничтожить, но один покореженный робот свалился на героя и раздавил своим весом. 22-й собирал коллекцию минералов с Ред Рок Каньоне, упал со скалы и разбился насмерть. 23-й умер на приеме у Хана-дантиста, которые единственные кроме Последователей кое-как владели медициной. Вырывания зуба не пережил.
-
-
13.09.2011 в 16:0124ая так и осталась поклоняться маниакальному тостеру с технопедофильскими наклонностями, 25ый посетил убежище 22
и стал спороносом.и его больше никто не видел.... а если и видел, то не расскажет, 26ой стал гладиатором Торна. У него, кстати. можно взять афтограф, если мимо проходить будете, 27ой сказал Аркейду, что действительно больше его не любит... теперьл 27го можно повстречать на стрипе, в вестсайде, штаб-квартире последователей и слоуне. Одновременно, но частями... 28ая любила пинаться. Она пнула за свою жизнь 45 легионеров, 38 солдат НКР, 15 гулей, 2их анклавовцев и одного Легата Лания... 29ый попробовал полюбить озёрника, 30 ый умер в Сьерра Мадре от жадности. И, нет, его не заперли в сейфе. Просто пупок развязался от тяжести золота. Его призрак до сих пор там встретить. 31 был фанатом Доктора Кто и слишком обрадовался встрече с Вашта Нерада... 32ая вышла замуж за дока Митчелла, 33ий посетил одноимённое убежище, 34ый попробовал установить контакт с внеземными цивилизациями у летающей тарелки. До сих пор жаркий ветер мохаве его пепел гоняет-
-
13.09.2011 в 16:376ого забила в вестсайде армия поклонниц Бенни
Я даже знаю, что это был за Курьер, и кто именно его мутузил...
-
-
13.09.2011 в 22:17БацЫла, да ладно, это не мы - это пустошь жыстока!
-
-
13.09.2011 в 22:19-
-
13.09.2011 в 22:51Rina_Nettle, ты всегда даешь людям то, чего они больше всего хотят. Прочитала, аж распищалась! )))
-
-
13.09.2011 в 22:53да здравствует фансервис ))