vault-girl
Демоны на острие иглы
Автор: Rina
Иллюстрации: f_write
Фандом: Fallout New Vegas
Персонажи: жКурьер, Вульпес Инкульта
Жанр: AU
Размер: макси
Статус: в работе
предыдущая глава
Глава 17.
Цепь.
читать дальше
Автор: Rina
Иллюстрации: f_write
Фандом: Fallout New Vegas
Персонажи: жКурьер, Вульпес Инкульта
Жанр: AU
Размер: макси
Статус: в работе
предыдущая глава
Глава 17.
Цепь.
читать дальше
С легким недоумением он наблюдал, как вместо ожидаемого красного выпало черное, и вся ставка уходит не в доход казино, а в пустошь в неизвестном направлении, походя отстреливая легионеров. Сумасшедшая сука.
Ярость мешала мыслить трезво. Он желал задушить эту дрянь голыми руками, ощущая себя обманутым. Преданным. Инкульта сделал слишком крупную ставку и с позором проиграл; проиграл не потому, что позволил плану сойти с намеченного пути – как раз здесь курьер сыграла свою роль от и до. Он допустил гораздо более крупную ошибку: оказался лично вовлечен в игру. Злиться стоило лишь на себя – он сам позволил проявиться ненужным эмоциям, возлагая на курьера надежды, которым не суждено оказалось сбыться. Симпатия затмила доводы разума – он думал, что подобрал, наконец, для нее ошейник: опасная иллюзия. Слишком долго ему казалось, что он надежно держит поводок лишь потому, что с другой стороны веревка начала крепко обвиваться вокруг его собственной шеи.
Спустя некоторое время Инкульта по укоренившейся привычке начал искать личную вину в произошедшем. И нашел ее сполна: возможно, он нарушил то хрупкое равновесие, которое давало курьеру возможность ощущать себя значимой фигурой. Ему всегда было сложно с женщинами, он не понимал их образ мышления; со свободными женщинами запада, владеющими оружием наравне с мужчинами, дело обстояло еще хуже. Если к ним относиться на равных, как он обращался бы с другим мужчиной – именно то, что и случилось во время ссоры на башне – они обижаются. Если вести себя с подчеркнутым вниманием и предвзятой покровительственностью к слабому полу – они обижаются тоже. Любая тактика заведомо обречена на провал.
С курьером ситуация обстояла еще сложнее. Некогда Вульпес гордился, что может безошибочно читать людей и предугадывать их реакции и поступки: от Рэйчел Флинт невозможно ожидать адекватных действий – вероятно, пули повредили ее голову тяжелее, чем это казалось на первый взгляд. Она – одиночка, социопат, не доверяет никому и ничему, кроме собственной винтовки и летающего робота. Инкульте казалось, что он смог прикормить ее, словно дикого койота, и Флинт теперь последует за ним без раздумий в слепой собачьей верности. Он лишь не учел, что при проявлении агрессии осторожный хищник сразу убегает - непростительная ошибка с его стороны.
Но откуда у наемницы взялась такая тяга к политическим играм, в которых она ни черта не смыслила? Откуда эти ошарашивающие планы о захвате власти в легионе? Девушка определенно хотела утвердиться в обществе, что стало для нее жизненной необходимостью после инцидента в Нельсоне, и попыталась использовать для достижения своих целей Вульпеса, но… для Инкульты все еще дико и неприемлемо звучало ее предложение. Рэйчел толком ничего не знала ни об устройстве государственной системы легиона, ни о Цезаре, ни о самом фрументарии – в какой-то мере это извиняло ее поступок: девчонка просто не понимала, о чем говорит. При этом Вульпес прекрасно осознавал, что в ее словах имелось рациональное зерно: Рэйчел можно приписывать порывистость, импульсивность, склонность к необоснованным, интуитивным решениям, но отнюдь не отсутствие мозгов. Ее холодный прагматизм спеца по выживанию мог показаться чересчур жестоким, но при всей своей простодушной наивности во многом она была права.
Цезарь умирает. За один лишь краткий разговор с диктатором курьер поняла это. Вульпес заметил, что лидер легиона уже давно допускает множество промахов: его затяжные приступы головной боли вынуждали армию простаивать по несколько дней – если подобная мигрень случится и в момент штурма дамбы и захвата Вегаса… Марс, помоги им всем. Под ответственностью фрументария лежал поиск деталей для вышедшего из строя автодока: Цезарь верил, что механизм способен вернуть ему здоровье. Доклады разведчиков не радовали Инкульту: большинство легионеров с трудом представляло, как выглядят необходимые элементы. С каждым бесплодно прошедшим днем надежда иссякала. Возможно, ему стоило прислушаться к словам девушки: признаться честно если не ей, то хотя бы самому себе: Вульпес и сам до конца не верил, что легион легко оправится после такого удара, после смерти Цезаря… и сможет ли оправиться вообще.
Пока же Инкульту в большей степени принуждали к действию насущные заботы – а именно, что делать с предательницей. Из уважения к курьеру он не стал объявлять на нее охоту, позволив беспрепятственно покинуть Мохаве. Изначально, еще до вербовки, она рассчитывала оставить регион, не встревая в конфликт – похоже, этот момент настал, и Инкульта послужил катализатором, причиной. Девушка не выдала его республиканцам и вряд ли станет рассказывать о его планах Последователям – нет повода преследовать курьера, фрументарий все еще доверял ей. Вульпес знал, что по каким-то причинам она отстреливала порой небольшие патрули нкровцев на пустошах, но с трудом мог поверить, что ту же тактику она применит к легиону из-за нанесенной ее гордости обиды. Она ведь не настолько безумна… или все же настолько?
Впрочем, куда больше его мысли занимал предстоящий отчет перед Цезарем. Фрументарий знал, что у диктатора имелись особые планы на курьера, но так называемый испытательный срок, за который Инкульта должен был убедить девушку добровольно принять сторону легиона, завершился худшим из возможных исходов. Шпиона не страшило физическое наказание – разочарование Цезаря представлялось более скверной перспективой, нежели плети или крест. Вульпес не собирался хитрить или оправдываться: с диктатором эти уловки были бесполезны, да и фрументарий не осмелился бы.
За оставшиеся два дня до аудиенции ему надлежало найти хоть одну весомую причину, по которой его не разжаловали бы до декана и не отправили бы к чертям с Гелиоса прямиком на передовую, к его контубернию. Цезарь изначально настороженно относился к проекту с орбитальным лазером, не очень-то веря в успех предприятия. В данной ситуации Инкульта боялся, что его рабочий прогресс покажется неудовлетворительным, диктатор свернет проект и заставит его лично заниматься миссией, для которой была завербована Рэйчел Флинт. А этому заданию Вульпес предпочел бы и передовую, и розги, и крест – что угодно, лишь бы не ввязываться в задуманную авантюру.
Ветер выстлал песчаный холм рябью узких волн. Мохаве струится под подошвой, милю за милей тянется тонкая цепочка следов. Стоит лишь оглянуться назад, как ветер вновь заметает их, уничтожает метки чужеродного вторжения, разглаживает до первобытной однородности кожу дикой пустоши. Статичный гнетущий пейзаж, чахлые кустики буро-зеленой растительности на высохшей в пыль обезвоженной земле, комковатая почва с седыми прожилками горькой соли. Ломкие клубки дикой колючки – «перекати-поле» - совершают свой бесцельный вояж из ниоткуда в никуда. И бесконечное, бездонное небо, распахнувшееся над головой бескрайним простором, пробуждающее в груди нереализованную жажду полета. Прозрачное, чистое и недостижимое.
Пустыня живет, дышит, находится в постоянном и неизменном движении, струйками песка и наполненной ветрами высью штрихует вечность, разделяя горизонт пополам на рыже-желтое и лазурно-голубое. Только здесь, в сопричастности с величием времени, существование имеет смысл. Древнейшие законы природы, пропитавшие каждую крупицу этой земли, в единении насыщающие кровь ее силой. В растворении и отречении от себя и есть истинная свобода.
Отчуждение от насущных мыслей и терзающих душу чувств, отстраненность от мелочных социальных проблем, по сути значащих не более, чем струящийся по холмам песок. Это лишь крошечные искры в вечном костре без следа сгорающего прошлого: вспыхнули на мгновение и, не давая ни света, ни тепла, тут же угасли в ревущем пламени. Все преходяще, все наносное – как это объяснить тем, кто заперт за ограждениями людских поселений, ограничен стенами собственной гордыни - каждый мнит себя центром личной вселенной, поскольку не способен примириться со своей истинной натурой. В пустоши ты всего лишь часть всеохватной гармонии, ее крошечная составляющая и в то же время сама ее суть. Не многие находят в себе силы признать это, и даже те, кто признал, вряд ли находят в истине подлинное счастье.
Десятые сутки пути ознаменовались убийством пары койотов. Переждать полуденный зной Рэй решила под северным склоном песчаного откоса, не заметив черную нору, вырытую в мягкой почве по другую сторону холма. Ближе к ночи курьер поплатилась за свою невнимательность – с закатом животные выбрались на поверхность и обнаружили на своей территории непонятное сооружение. Учуяв остатки ужина, койоты попытались проникнуть в палатку, за что подверглись нападению стерегущего вход ЭД-Э. Курьер, чертыхаясь спросонья, выскочила наружу и парой выстрелов в упор уложила незваных посетителей, хотя один из них перед смертью успел основательно потрепать ее сапог. От перспективы остаться без пальцев Рэй уберег лишь металлический «стакан» в носке ботинка. Словом, за беспокойным коротким сном последовало далеко не лучшее пробуждение, хотя бывали дни и похуже.
По пустошам курьер предпочитала передвигаться по ночам – комфортнее и безопаснее: лучше отпугнуть гранатой стаю ночных охотников, чем через каждые полмили тратить патроны на гекко, касадоров, кротокрысов, дутней и прочих агрессивных тварей, предпочитающих свет солнца прохладной темноте. Под луной по пустыне бродит меньше хищников, но они куда страшнее дневных; задача путника состоит в том, чтобы убедить голодную стаю, что именно эта двуногая добыча им не по зубам. Впрочем, истинные дети пустоши просто не позволяют охотникам обнаружить свое присутствие и натолкнуться на след.
За десять дней девушка избороздила весь регион вокруг Нью Вегаса: более двухсот миль по неровному, вытянутому кругу. За путешествие хорошо платили, а ее ноги привычны к дальней дороге – это и есть хлеб курьера: выносливость, скорость и сохранность груза. Впрочем, в данной сделке против последнего правила девушка чуть покривила душой.
Привычный походный быт и естественный для нее образ жизни вернули курьеру спокойствие - в последние дни Рэй не хватало пыли дороги под ногами и сухого, вольного ветра в лицо. Недоставало одиночества, разбавляемого лишь низким гулом плывущего над левым плечом ЭД-Э: республиканцы и эти выродки псевдо-ученые изрядно подпортили ей нервы за последние дни. На земле нет хищника опаснее человека, поскольку далеко не всегда люди обрекают жертву на смерть в открытом и честном бою. Курьер привыкла встречать опасность лицом к лицу и слишком устала бояться удара в спину.
Постоянно коситься на Риваса, гадая, получил ли он уже подтверждения своим подозрениям. По возможности прятать лицо от нкровцев: ее пули до сих пор не нашли свои цели, и трое солдат, выжившие на взорванной ею базе в Примме, все еще могли опознать беспринципную убийцу. Помимо прочего она устала выносить эти липкие, похотливые взгляды республиканцев, терпеть их скользкие двусмысленные намеки, при одной мысли о которых рвота подступала к горлу. Все это сводило курьера с ума.
Сейчас она чувствовала лишь приятную боль мышц, легкую усталость от недосыпания и воодушевляющее осознание, что ее тело вновь обрело прежнюю форму. Длительные прогулки помогают либо начисто выкинуть лишние мысли из головы, либо тщательно и досконально их обдумать. И результат анализа произошедшего на башне инцидента десятидневной давности отнюдь не заставлял Рэй гордиться своим поведением.
Глупая девчонка. Полезла напролом, вслепую, и своими необдуманными словами лишь разозлила и спровоцировала фрументария. Нельзя переломить веру истового фанатика одной лишь беседой, и в его глазах после богохульственных речей она наверняка предстала чудовищным монстром.
Эту партию она проиграла из-за спешки. Рэй понимала, что в глубине души фрументарий мог с ней соглашаться, но искусственные барьеры с детства привитой идеологии не так просто сломить и перешагнуть. Его любознательному, отточенному разуму было тесно в клетке догм и табу, но лишь клетка являлась его единственным домом. Вероятно, следовало ожидать подобной вспышки неприятия, поскольку в переговорах и увещеваниях она никогда не отличалась талантами, предпочитая без обиняков высказываться напрямую. Увы, идея переубедить его оказалась такой доступной и легкой лишь в ее голове, а претворение замысла в реальность обернулось ворохом проблем.
Возможно, еще не все потеряно. Она наломала дров, и утраченную репутацию будет непросто восстановить, но… Рэй не знала, к чему стремилась больше: вновь продолжить воплощение своих честолюбивых планов, наконец-то получить обещанную награду в виде головы Бенни, или же просто увидеть Вульпеса, исправить случившееся, попытаться убедить в ошибочной интерпретации ее слов. Она с трудом могла признаться себе, что ее тянуло к Инкульте – курьер в больше степени искала его общества, нежели стремилась вернуться к хитросплетению интриг, в которых оказалась не столь сильна.
Ноги сами привели ее к солнечной станции: больше ей некуда было идти. Курьер могла по пальцам одной руки пересчитать людей на пустошах, которые выделялись в ее представлении из безразличной, серой массы. С которыми и ради которых она готова была сражаться. Если из этих насчитанных по пальцам персон выделить тех, чье присутствие действительно не вызывало у Рэй тупой усталости и равнодушного отторжения, оставался лишь один человек.
Он использовал ее, давал ей деньги и оставался честен в своих намерениях касательно ее предназначения и службы. Не скрывал за лживыми словами и обещаниями, что может убить ее, как только курьер потеряет свою ценность. Опасный и непредсказуемый… она не доверяла ему, но верила в него. Страх, надежда, защищенность, восхищение и подчинение – со времен Ниптона мало что изменилось. Рэй все еще ощущала, что он каким-то образом держит ее саму и ее судьбу в своих руках. У нее забрали прошлое, а он единственный мог дать ей будущее.
Вдали черной громадой на фоне ночного неба вырисовывался острый шпиль Гелиоса. Подходя к защищенному периметру, Рэй прикидывала, удалось ли фрументарию уже покончить с расчетами и наладить связь со спутником. Или же Ривас проявил особое усердие и смог определить истинную деятельность Инкульты, получить некие серьезные улики против легионера? Что, если инкогнито фрументария давно раскрыто, а тело его гниющим трупом лежит на груде хлама за забором станции или же он попал в застенки разведки НКР – и неизвестно, какой из вариантов хуже?
Рэй непроизвольно ускорила шаг. Гнетущие мысли не давали покоя, внутри шевельнулась совесть, вгрызаясь в душу въедливым червяком: курьер оставила напарника, которого должна была защищать. Инкульта рассчитывал на нее, а после ссоры на башне все пошло крахом из-за ее порывистой истерики.
Еще оставалось время все исправить.
Из-за особенностей траектории спутника возможность регулировки предоставлялась лишь при свете солнца, пока Архимед находился на дневной стороне. Однако в эти часы повышалась не только мощность сигнала, но и активность Игнасио Риваса. С уходом курьера Инкульте уже не так просто стало избегать назойливого Последователя; фрументарий постоянно оставался начеку, а вечная настороженность изливалась в раздражительность и головные боли. Вульпес часто погашал надвигающийся нервный срыв вдумчивыми планами пыток, которым он подвергнет вездесущего профлигата после захвата Гелиоса легионом. Пытки в его воображении всегда начинались с выжженных глаз, а далее фантазия уносила мысли в непредсказуемых направлениях. До атаки на дамбу по расчетам фрументария оставался месяц – не так уж много, чтобы перетерпеть временный дискомфорт.
Лишь поздним вечером Вульпесу выпадал шанс остаться в одиночестве: Фантастик порой уводил с собой Риваса, чтобы составить компанию республиканцам, но для фрументария эта возможность спокойно поработать являлась бесполезной, поскольку после заката спутник уходил из зоны видимости.
Он изучал старые материалы, все еще пытаясь найти ошибки в расчетных формулах, когда громыхание и скрежет в шахте поднимающегося лифта отвлекли его от размышлений. Легионер по привычке снял с предохранителя пистолет и передернул затвор; ладонь ненавязчиво легла на рукоять полускрытого в кобуре оружия – обыкновенная предосторожность, не раз выручавшая шпиона в неожиданных ситуациях. Инкульта не обернулся, ничем не выдавая настороженности, когда за его спиной раскрылись створки лифта в командную комнату, но тело его рефлекторно напряглось, а восприятие обострилось. Неторопливые шаги замерли в десятке футов от фрументария, и Вульпес, полагая, что спина скрывает движения его рук, медленно потянул пистолет из кобуры. Он узнал эту скользящую поступь: невозможно было не узнать, как и негромкий гул двигателей робота. Вероятно, дуло ковбойской винтовки уже смотрело в его затылок.
- Успокойся и прекрати дергаться, - прозвучал тихий, усталый голос курьера. – Еще раз с тобой драться я не собираюсь.
- Это обнадеживает, - резонно отозвался Вульпес, медленно оборачиваясь и не убирая палец со спускового крючка. Рэй стояла посреди комнаты; оружие действительно висело на ремне за спиной; руки в характерной манере перекрещены на груди, а носок сапога отбивает мелкую нервную дробь – еще одна знакомая привычка, выдающая ее напряженность. Пальцы девушки сжимали небольшой, но плотный брикет бумаг.
Инкульта развернулся боком и опустил локоть за спинку стула, внимательно и настороженно разглядывая курьера, ожидая любого подвоха. Рэй молча смотрела на него – пристально, но с утомленной, вымученной опустошенностью. Тем не менее, в глубине светло-карих глаз плясали теплые искорки сдерживаемой радости от встречи.
В тишине проплывали секунды, затягиваясь в минуты: они изучали друг друга настолько долго, что в воздухе почти осязаемо повисла навязчивая неловкость. Вульпес заметил вздувшийся рукав куртки курьера, утолщение чуть повыше локтя – по всей видимости, повязка на ране. Тревожно окинул взглядом застывшую перед ним фигуру на предмет прочих вероятных ранений и с некоторым облегчением обнаружил, что лишних дыр на одежде у курьера не появилось.
ЭД-Э проскользил между людьми и замер в футе перед фрументарием, затем с тихим ненавязчивым писком перешел в ждущий режим. Инкульта покосился на робота и все же убрал ладонь с пистолета; нервно дернул уголком рта, обращаясь к девушке:
- Так в чем же дело? Успела просадить все деньги в казино и решила вновь попытать счастья на простой и непыльной работе? Или… просто соскучилась?
Рэй неприязненно поджала губы и швырнула пачку бумаг Инкульте на стол. Серые листы шлепнулись широким веером. Шпион скептически поднял и бегло проглядел мелко исписанную страницу – код и расшифровка.
- Что это? – сухо спросил он, равнодушно кладя лист обратно. Рэй вскользь окинула помещение взглядом и осторожно пояснила, чуть понизив голос:
- Радиокоды НКР. Смененные неделю назад.
Она снова скрестила руки на груди, выжидательно усмехаясь и глядя на Вульпеса сверху вниз с плохо скрываемой гордостью и самодовольством. Инкульта невозмутимо собрал бумаги в стопку, перевернув исписанной стороной вниз, и аккуратно прикрыл другими документами.
- И этим ты хочешь купить свое возвращение, - цинично хмыкнул фрументарий, скорее утверждая, нежели спрашивая, и неспешно поднялся со скрипящего стула. – Может быть, ты так же сможешь вернуть жизни солдатам, убитым тобой десять дней назад под Нельсоном?
При его приближении девушка растеряла весь задиристый настрой.
- Они стреляли в меня, - сквозь зубы вымолвила курьер, не глядя на мужчину. Вульпес взял ее за плечо – там, где куртка вспухала бугром; Рэй тихо вскрикнула и скривилась от резкой боли.
- Да, стреляли именно сюда, - раздраженно огрызнулась она, стряхивая руку фрументария. – Причем без предупреждения - не стали даже говорить.
- Значит, ты дала им повод, - резонно откликнулся легионер, скользя внимательным взглядом по лицу девушки. Та закатила глаза и глухо прорычала:
- Твою мать, какой еще повод? Если они из Нельсона – то должны были меня узнать: очередная попытка твоих вышколенных солдафонов прикончить меня, не взирая ни на твои приказы, ни на эту гребаную цезаревскую медаль у меня на шее! И почему я все еще тебе верю, Инкульта?
- Может быть потому, что хочешь служить мне, а не легиону и «солдафонам»? – негромко предположил шпион, задумчиво глядя на курьера. Рэй неприязненно покосилась на Вульпеса и презрительно скривила верхнюю губу – чересчур, даже слишком наиграно. И все же Инкульта почувствовал, что перегнул палку, и «явка с повинной» может завершиться повторным уходом – на этот раз уже безвозвратным. Впрочем, он уже знал причины, по которым курьер здесь, и теперь только он сам мог удержать ее.
Девушка вытащила из-за ворота цепочку со Знаком Цезаря и попыталась снять ее через голову; ладони фрументария поймали ее руки, крепко стиснув, зафиксировав по обе стороны от ее лица.
- Не стоит, - мягко посоветовал Вульпес. - В Нельсоне теперь два присланных с юга контуберния – много новых людей, которые ни разу тебя не видели. И патруль не станет нападать на одинокого путника без причины, если только ты не пыталась толкать им пиво и наркотики, насвистывая при этом гимн НКР. А теперь рассказывай, что на самом деле произошло.
Он неторопливо разжал хватку и отпустил ее руки: Рэй вырвалась, но не отшатнулась, и легионер осторожно и весьма тактично двумя пальцами поместил гравированный медальон обратно за ворот ее майки, затем отступил на шаг.
Нервно одернув одежду, девушка прошагала к спальному месту фрументария – теперь Вульпес сам занимал ее прежний матрас. Сбросила вещи и оружие на пол, все еще избегая встречаться взглядом с Инкультой. Села на край постели и сняла сапоги, с наслаждением шевеля высвобожденными пальцами. Фрументарий прислонился плечом к стене рядом и терпеливо ждал, пока девушка заговорит.
- Я… сорвалась: да, я признаю, - жестко начала она, не глядя на легионера. - Наверное, не стоило вообще заводить этот разговор. Я желаю смерти Цезаря не больше, чем ты, но… ты же не можешь отрицать очевидное…
Инкульта шумно вздохнул и демонстративно скрестил руки на груди. Рэй, не поворачиваясь в его сторону и сосредоточенно массируя затекшие ступни, раздельно выговорила с растущим раздражением:
- Хорошо, хорошо, оставим сейчас эту тему. Я просто… Ладно, забудь.
Она обреченно махнула рукой, вытащила из сумки аптечку и вплотную занялась своими многочисленными мозолями. Судя по состоянию сбитых в кровь ног, ходить в последние дни ей приходилось очень много.
- Я полагаю, нам лучше принять за истину, что данного разговора на башне не было, - медленно произнес Инкульта, устало растирая пальцами переносицу. – Мы оба наговорили лишнего: кто-то в большей, а кто-то в меньшей степени. Это было глупо… Ну, я слушаю тебя.
Некоторое время курьер молчала, затем тяжело и прерывисто вздохнула, согласно кивая в ответ на предложенное фрументарием решение конфликта. Методично выкладывая содержимое аптечки на матрас, она начала говорить.
- В общем, после нашего небольшого… недопонимания, - вымолвила Рэй, нервно облизнув губы и мельком покосившись на Вульпеса, - я решила немного проветриться – эта комната уже начинала сводить меня с ума. Хотела… не знаю, чего я хотела… а тут Хаггерти предложила проверить их пропавший отряд, который она послала с припасами к Форлорн Хоуп.
Инкульта с некоторым удивлением приподнял брови и плотнее сжал перекрещенные на груди руки. Рэй умилительно сморщила нос, алкоголем обеззараживая содранные мозоли, и продолжила рассказ, пожав плечами:
- Ситуация однозначная - сигнал на маячке есть, а солдат нет. Стоит одинокий ящик в холмах уже вторые сутки – вот лейтенант и попросила его навестить. Заплатить обещали неплохо…
- Ловушка, - потерев бровь, уверенно заявил Инкульта. Рэй согласно кивнула:
- Надо отдать твоим ребятам должное – я решила, что они просто заминировали ящик и убрались обратно в лагерь. Даже ЭД-Э не засек их, пока они не выбрались из засады и не начали палить… ублюдки.
Вульпес со снисходительной патетикой в тоне заметил:
- И все же они оказались недостаточно хороши, если ты жива, а они – нет.
- Продырявили мне руку и отстрелили заплатку с робота, - пробурчала Рэй, забинтовывая ноги чистыми обрывками ткани. – Я думала все, конец: при свете дня они бы меня точно порешили.
- В чем же заключалось чудо счастливого спасения? – склонив голову на бок, с любопытством поинтересовался фрументарий. Курьер после короткого молчания хмуро бросила в сторону:
- Стелс-бой.
Вульпес одобрительно хмыкнул. Рэй закончила перевязку и в изнеможении завалилась на матрас, подложив согнутые руки под голову. Инкульта все еще опирался плечом на стену, невозмутимо разглядывая вытянувшуюся перед ним девушку.
- Сначала меня разозлил ты, затем эти скорые на расправу парни… в общем, ящик я доставила по назначению в Форлорн Хоуп, - с ленивой провокацией довершила Рэй, наблюдая за реакцией легионера. – Республиканцы готовы были меня на руках качать: без этих поставок у них совсем не осталось бы сил противостоять многочисленным врагам.
Курьер криво, иронично усмехалась, рассказывая о помощи противникам легиона, но Инкульта сохранял ледяную невозмутимость, не выдавая эмоций.
- Уж не обменяла ли ты припасы на эти радиокоды? – чуть осадил ее самодовольные поддразнивания шпион. Девушка ехидно покачала головой, разубеждая:
- Ну что ты – теперь я на хорошем счету у республиканцев. Они даже доверяют мне разглядывать их лагерь с крыши в прицел винтовки, думая, что я прочищаю оптику.
- Мои искренние поздравления, - слащаво улыбнулся Инкульта.
Девушка демонстративно зевнула, с наслаждением потянулась и, наконец, приподнялась на локтях, с показной ленцой продолжая рассказ:
- Как и на прочих нкровских постах, на базе Форлорн Хоуп острая нехватка людей: они долгое время не могли выделить человека, который смог бы доставить новые коды на раскиданные по региону рейнджерские базы. Легион давит их со всех сторон.
Вульпеса определенно воодушевили эти известия, но фрументарий вновь не изменился в лице - лишь чуть подался вперед, нетерпеливо ожидая новых подробностей.
- Их техник обрадовалась, узнав, что я курьер «Мохавиан Экспресс», вроде как независимый человек со стороны, и… ты не поверишь: она не придумала ничего умнее, чем нанять меня для доставки секретных кодов, - Рэй фыркнула, скрывая усмешку. Фрументарий шумно вздохнул и сокрушенно покачал головой:
- Я подозревал, что в армию НКР берут дегенератов, но не думал, что их столь охотно продвигают по службе. Или, возможно, в подразделении радиосвязи просто собираются отборные кретины… Жаль, ты не слышала некоторые их донесения по закрытому каналу: нападения легионеров-супермутантов, дрессированные когти смерти в лагере Великих Ханов, массовая гибель персонала поста «Дельта» от дизентерии, в то время как у поста всего лишь работал с помехами микрофон… Это даже не были наши внедренцы с информационными диверсиями – республиканцы сами оповещают о таких «событиях» в своих закодированных депешах.
- Что за бред? Ты это серьезно? – недоверчиво вздернула бровь Рэй и громко фыркнула, подавляя смех. Вульпес уклончиво кивнул и снисходительно улыбнулся, пока девушка тряслась от сдавленного хохота, в беспорядке сминая одеяло на его матрасе. Цезаря в свое время тоже немало повеселили донесения о слухах в радиоэфире НКР – кажется, после того доклада и пошли сплетни об изуродованном лице Лания: приукрашенная полуправда и убедительная дезинформация всегда являлись излюбленными инструментами диктатора. Чего стоил его план, когда пятеро рекрутов каждую ночь жгли костры по всему восточному берегу, вызывая иллюзию у наблюдателя, что за водной преградой расположилось несколько центурий.
Впрочем, НКР тоже постаралась в своей пропаганде, распуская слухи о повальной распространенности гомосексуализма в легионе, что определенно отпугивало множество потенциальных союзников среди варварских общинных племен. В реальности подобные интересы к своему полу и в армии, и в гражданской среде карались смертью – вероятно, не просто из соображений морального пуризма: Сын Марса любыми средствами добивался роста популяции в своей империи, зачастую закрывая глаза даже на условно незаконную полигамию. Но в случае с гомосексуализмом даже публичные наказания для демонстрации жесткого закона начисто отсутствовали, поскольку виновных просто не находили: против утвержденного Цезарем табу выступать не решался никто.
Дождавшись, пока Рэй успокоится и прекратит сдавленно хихикать, Инкульта коротко откашлялся и уточнил:
- Итак, все эти дни ты сбивала ноги, выполняя поручение радиоинженера НКР? И, как я понимаю, конверты дошли до адресатов предварительно вскрытыми?
Курьер кивнула и упреждающе подняла ладонь, с гордостью объявив:
- Поверь мне: ни на одной базе не заметили, что документы уже открывали. В таких делах у меня есть опыт – я ведь все-таки курьер.
Инкульта скептически воззрился на нее сверху вниз и задумчиво вымолвил:
- Больше не буду посылать ничего ценного с «Мохавиан Экспресс».
- Как будто ты до этого хоть что-то отправлял республиканской почтой, - недоверчиво хмыкнула девушка. Вульпес не смог удержаться от улыбки.
- Наверное, из меня паршивый сотрудник почтовой службы, – с притворным сожалением вздохнула Рэй, затем задумалась, мучительно пытаясь извлечь из памяти ассоциации утраченного прошлого. – Думаю, я и раньше приторговывала информацией на стороне, когда дело касалось подобных посланий. У меня есть навыки взлома, я умею обходить защиту на голодисках… Что-то мне подсказывает, что с этой почтовой работой связаны некие грязные делишки. Возможно, и получателей на посту «Фокстрот» пришлось порешить исключительно по привычке после выполнения долга курьера…
- Что? – повысив голос, уточнил Инкульта, от удивления подавшись вперед. – Что там с постом?
- Ааа… - протянула Рэй, отводя глаза и задумчиво почесавшись за ухом, - я еще не говорила тебе: «Фокстрот» - лагерь у горы Чарльстон. Их там было всего четверо: радистка и три рейнджера. Одного парня я узнала: Примм, личные счеты… ну, это неважно... В общем, доставила коды, при мне они радировали на базу и подтвердили прием послания. Обменялись милыми улыбками, а перед уходом я добавила свои ингредиенты в кипящий на костре котел с ужином.
Фрументарий все больше хмурился, слушая курьера. Девушка явно гордилась содеянным, ожидая одобрения от легионера.
- Позже вернулась в лагерь с ножом… У двоих уже проявилась асфиксия от яда касадора в супе, командирша хлопотала над ними с аптечкой – не ожидала нападения со спины. Связистку я нашла в палатке – та хотела радировать на главную базу, но не успела... Девчонка слепая и глухая ко всему, словно вчера впервые вышла из убежища - с ней прошло еще легче. Те двое с отравлением не дождались моего возвращения – яд убивает быстро.
Как и в Нельсоне: нож, стелс-бой и несколько трупов. Инкульта задумчиво прикусил щеку изнутри, с неприкрытым недовольством чуть качнул головой; Рэй отмахнулась, не обращая внимания на его кислую мину:
- Богомолы съедят тела раньше, чем кто-то сможет их обнаружить в этой глуши. Рейнджеры жаловались, что Ханы в том районе часто проверяли лагерь на прочность, к тому же у блондинки-связистки имелись какие-то нелады с Омертой, об этом знали в Форлорн Хоуп – так что я далеко не первая подозреваемая в длинном списке. Поверь - желающих вырезать этот пост в округе водилось слишком много.
Вульпес, все еще хмурясь, покачал головой:
- Хорошо, что база уничтожена, но это… безрассудство, ненужный риск – одна против четверых, Рэйчел… и ведь у объекта нет никакой стратегической важности! А вот опасность подставиться вполне реальная: на Стрипе твоя репутация должна быть безукоризненной.
Рэй подалась вперед и скептически вздернула бровь:
- Легионер, отчитывающий меня за смерть республиканцев: и куда катится наш мир?
Вульпес осуждающе воспринял ее легкомысленный настрой.
- Да, у меня кое-что для тебя есть, - вспомнила девушка, наклоняясь к рюкзаку. – Прихватила сувенир на память - тебе должно понравиться…
Курьер извлекла плотно сложенный в несколько сгибов лист бумаги; Инкульта недоверчиво осмотрел спрессованный плакат, неторопливо расправил, развернув во всю длину. Темно-зеленый фон, изображение легионера в шлеме из головы койота, темные широкие очки фрументария, закрывающие половину лица во избежание узнавания – то самое снаряжение, в котором Инкульта впервые повстречал курьера в Ниптоне.
Рэй криво усмехалась, неприкрыто гордясь своей находкой. «Воруешь снаряжение, припасы и частное имущество НКР - становишься его подстилкой», - гласил крупный пропагандирующий лозунг. Вульпес перевел взгляд с плаката на курьера и обратно, сосредоточенно нахмурился; при виде его удивленного замешательства ухмылка Рэй растянулась еще шире.
Производство плакатов явно стояло на потоке – лист еще сохранял свежесть типографской краски, гладкая бумага не затерлась, даже не успела выгореть на солнце. Инкульта некоторое время внимательно изучал подарок, с облегчением отметив, что изображенный легионер не похож на него – вряд ли по этой картинке можно опознать мистера Фокса. Либо художник являлся посредственным портретистом, либо – что более вероятно - в основе прототипа лежал некий абстрактный образ: Инкульта надеялся, что сам он не мог столь глупо засветиться в качестве портретной натуры агитплаката.
Вздернув подбородок и изогнув краешек тонких губ, Инкульта разглядывал плакат, держа его на вытянутых руках. Поначалу настороживший и смутивший подарок начинал нравиться ему все больше. Жаль, что хранить его слишком опасно... впрочем, он мог оставить его в палатке в Форте – в тайнике и так хранилось немало запрещенных в легионе вещей, и этот рисунок станет далеко не самым компрометирующим пятном на его далеко не безупречной репутации.
- Ты ведь украла его? – расплывчато-неопределенным тоном поинтересовался шпион.
- Ну, я предпочитаю слово «нашла», но, по факту, так оно и есть, - растерянно улыбнувшись, Рэй развела руками. Вульпес перевернул к ней лист и молча постучал ногтем по последней строке.
- Что ты… - начала курьер, затем запоздало сообразила, что именно подразумевает фрументарий и почувствовала непреодолимое желание запустить в глумящегося над ней мужчину чем-нибудь тяжелым.
- Ладно - прости, прости, - усмехнулся Инкульта, с громким шуршанием отдергивая плакат и в защитном жесте вскидывая ладони, словно сдаваясь. Рэй слегка удивилась, пожалуй, впервые на своей памяти услышав извинения от легионера.
- Мое чувство юмора всегда оставляло желать лучшего, - мягко улыбнулся Вульпес. При этом он с трудом мог припомнить, когда так много улыбался в последний раз.
Фрументарий вдруг почувствовал, что напряжение прошлых дней схлынуло без следа. Сейчас ему хотелось просто вытянуться рядом с девушкой, выкинуть из головы все тревожащие проблемы – болтать о любой ерунде, бесцельно, по-дружески шутить, просто отдохнуть, отвлечься: ее общество действовало успокаивающе, и он наконец-то мог расслабиться, зная, что больше не один посреди наполненной врагами базы.
В то же время ему категорически не нравилось спонтанное осознание, насколько он оказался зависим от подобной дружеской поддержки. Единственное, что успокаивало легионера – ощущение столь же сильной, почти зеркальной отдачи: девушка испытывала не меньшую радость от встречи. Он не стал спрашивать, что побудило Рэй вернуться – глаза и так все выдали. И все крепче им овладевала уверенность, что эмоциональная привязка удержит курьера гораздо крепче, чем деньги и обещания.
Ее история выглядела правдоподобно, и у Вульпеса не находилось оснований не верить девушке. Шанс, что за эти дни ее переманили на свою сторону республиканцы, а коды являлись фальшивкой, стремился к нулю: фрументарий знал ее презрительное отношение к НКР, плюс снова всплыл мимолетный намек на некий неприятный инцидент, имевший место пару месяцев назад в Примме. Подробности до сих пор оставались вне его ведения, а курьер воспринимала произошедшее весьма остро и тщательно избегала скользкой темы. Однако он не терял надежды, что рано или поздно правда откроется ему.
- Знаешь, Рэйчел, - начал легионер, задумчиво прикусив нижнюю губу. – После твоего ухода я ведь мог послать по следу псов легиона, поднять всех агентов вокруг Вегаса. Ты знаешь слишком много и вдруг покидаешь меня без объяснений, предварительно бросаясь идеями об убийстве Цезаря... Затем расстреливаешь людей в Нельсоне, уже во второй раз убиваешь солдат легиона – и все улики вновь указывают на тебя.
Инкульта выдержал паузу, давая девушке осознать значимость его слов. Он отчетливо подметил, что Рэй воспринимала его увещевания довольно легкомысленно и поверхностно, но тщательно старалась хотя бы из уважения изображать серьезную вдумчивость и внимание.
- Я позволил тебе уйти, хотя на моем месте следовало бы объявить награду за твою голову, - заметил Инкульта, чуть прищурив глаза – зная, как сковывающе влияет на девушку этот холодный, ровный тон.
- Но ты этого не сделал, - протянула курьер, чуть понизив голос и внимательно глядя на Вульпеса.
- Не сделал, - согласился фрументарий, значимо прикрыв веки на долгую секунду. Рэй ждала объяснений, безошибочной женской интуицией понимая, что в поведении легионера замешан личный мотив. Осознание это завораживало, пробуждая внутри хрупкий детский восторг, смешанный с приливом согревающего тепла разделенных симпатий. Фрументарий вполне мог изменить характер деловых отношений на жесткий и безличный приказной тон – и такая тактика являлась бы вполне оправданной из-за ненадежности курьера. Но Рэй видела - он спустил с рук ее глупую выходку и действительно рад ее видеть.
- Я прощаю тебя на этот раз: не из-за кодов или, хмм, этого плаката, - произнес Инкульта ледяным тоном, скрывающим любые эмоции. Впрочем, он уже и сам видел, что его попытки навести трепет и страх терпят сокрушительный провал.
- Легион еще нуждается в твоих услугах, поэтому глупо разрывать сотрудничество, не получив желаемого. Возможно… я тоже допустил ряд ошибок – я учту их в будущем. Мне следовало предоставить больше информации о нашей культуре, но ты, наверное, и сама поняла, что поспешила с выводами. Поэтому тебе следует выкинуть из головы любые мысли о смене власти – это не твое дело… и не мое тоже.
Рэй помедлила; сжала губы и после недолгой паузы кивнула – спорить здесь было неуместно.
- И я хочу, чтобы ты запомнила, - негромко произнес легионер, пристально глядя на девушку. – В следующий раз, когда ты попытаешься без моего разрешения уйти – я лично озабочусь предотвращением подобных попыток.
- Посадишь на цепь? – ухмыльнулась Рэй, зная, что играет с огнем.
- Провожу пулей в спину, - ровно ответил мужчина без тени шутки в голосе.
Рэй чувствовала, что он говорит правду – Инкульта не склонен бросаться словами, но почему-то это осознание совсем не испугало ее; наоборот – вселило только уверенность и спокойствие. В угрозе она уловила скрытое признание.
продолжение
Ярость мешала мыслить трезво. Он желал задушить эту дрянь голыми руками, ощущая себя обманутым. Преданным. Инкульта сделал слишком крупную ставку и с позором проиграл; проиграл не потому, что позволил плану сойти с намеченного пути – как раз здесь курьер сыграла свою роль от и до. Он допустил гораздо более крупную ошибку: оказался лично вовлечен в игру. Злиться стоило лишь на себя – он сам позволил проявиться ненужным эмоциям, возлагая на курьера надежды, которым не суждено оказалось сбыться. Симпатия затмила доводы разума – он думал, что подобрал, наконец, для нее ошейник: опасная иллюзия. Слишком долго ему казалось, что он надежно держит поводок лишь потому, что с другой стороны веревка начала крепко обвиваться вокруг его собственной шеи.
Спустя некоторое время Инкульта по укоренившейся привычке начал искать личную вину в произошедшем. И нашел ее сполна: возможно, он нарушил то хрупкое равновесие, которое давало курьеру возможность ощущать себя значимой фигурой. Ему всегда было сложно с женщинами, он не понимал их образ мышления; со свободными женщинами запада, владеющими оружием наравне с мужчинами, дело обстояло еще хуже. Если к ним относиться на равных, как он обращался бы с другим мужчиной – именно то, что и случилось во время ссоры на башне – они обижаются. Если вести себя с подчеркнутым вниманием и предвзятой покровительственностью к слабому полу – они обижаются тоже. Любая тактика заведомо обречена на провал.
С курьером ситуация обстояла еще сложнее. Некогда Вульпес гордился, что может безошибочно читать людей и предугадывать их реакции и поступки: от Рэйчел Флинт невозможно ожидать адекватных действий – вероятно, пули повредили ее голову тяжелее, чем это казалось на первый взгляд. Она – одиночка, социопат, не доверяет никому и ничему, кроме собственной винтовки и летающего робота. Инкульте казалось, что он смог прикормить ее, словно дикого койота, и Флинт теперь последует за ним без раздумий в слепой собачьей верности. Он лишь не учел, что при проявлении агрессии осторожный хищник сразу убегает - непростительная ошибка с его стороны.
Но откуда у наемницы взялась такая тяга к политическим играм, в которых она ни черта не смыслила? Откуда эти ошарашивающие планы о захвате власти в легионе? Девушка определенно хотела утвердиться в обществе, что стало для нее жизненной необходимостью после инцидента в Нельсоне, и попыталась использовать для достижения своих целей Вульпеса, но… для Инкульты все еще дико и неприемлемо звучало ее предложение. Рэйчел толком ничего не знала ни об устройстве государственной системы легиона, ни о Цезаре, ни о самом фрументарии – в какой-то мере это извиняло ее поступок: девчонка просто не понимала, о чем говорит. При этом Вульпес прекрасно осознавал, что в ее словах имелось рациональное зерно: Рэйчел можно приписывать порывистость, импульсивность, склонность к необоснованным, интуитивным решениям, но отнюдь не отсутствие мозгов. Ее холодный прагматизм спеца по выживанию мог показаться чересчур жестоким, но при всей своей простодушной наивности во многом она была права.
Цезарь умирает. За один лишь краткий разговор с диктатором курьер поняла это. Вульпес заметил, что лидер легиона уже давно допускает множество промахов: его затяжные приступы головной боли вынуждали армию простаивать по несколько дней – если подобная мигрень случится и в момент штурма дамбы и захвата Вегаса… Марс, помоги им всем. Под ответственностью фрументария лежал поиск деталей для вышедшего из строя автодока: Цезарь верил, что механизм способен вернуть ему здоровье. Доклады разведчиков не радовали Инкульту: большинство легионеров с трудом представляло, как выглядят необходимые элементы. С каждым бесплодно прошедшим днем надежда иссякала. Возможно, ему стоило прислушаться к словам девушки: признаться честно если не ей, то хотя бы самому себе: Вульпес и сам до конца не верил, что легион легко оправится после такого удара, после смерти Цезаря… и сможет ли оправиться вообще.
Пока же Инкульту в большей степени принуждали к действию насущные заботы – а именно, что делать с предательницей. Из уважения к курьеру он не стал объявлять на нее охоту, позволив беспрепятственно покинуть Мохаве. Изначально, еще до вербовки, она рассчитывала оставить регион, не встревая в конфликт – похоже, этот момент настал, и Инкульта послужил катализатором, причиной. Девушка не выдала его республиканцам и вряд ли станет рассказывать о его планах Последователям – нет повода преследовать курьера, фрументарий все еще доверял ей. Вульпес знал, что по каким-то причинам она отстреливала порой небольшие патрули нкровцев на пустошах, но с трудом мог поверить, что ту же тактику она применит к легиону из-за нанесенной ее гордости обиды. Она ведь не настолько безумна… или все же настолько?
Впрочем, куда больше его мысли занимал предстоящий отчет перед Цезарем. Фрументарий знал, что у диктатора имелись особые планы на курьера, но так называемый испытательный срок, за который Инкульта должен был убедить девушку добровольно принять сторону легиона, завершился худшим из возможных исходов. Шпиона не страшило физическое наказание – разочарование Цезаря представлялось более скверной перспективой, нежели плети или крест. Вульпес не собирался хитрить или оправдываться: с диктатором эти уловки были бесполезны, да и фрументарий не осмелился бы.
За оставшиеся два дня до аудиенции ему надлежало найти хоть одну весомую причину, по которой его не разжаловали бы до декана и не отправили бы к чертям с Гелиоса прямиком на передовую, к его контубернию. Цезарь изначально настороженно относился к проекту с орбитальным лазером, не очень-то веря в успех предприятия. В данной ситуации Инкульта боялся, что его рабочий прогресс покажется неудовлетворительным, диктатор свернет проект и заставит его лично заниматься миссией, для которой была завербована Рэйчел Флинт. А этому заданию Вульпес предпочел бы и передовую, и розги, и крест – что угодно, лишь бы не ввязываться в задуманную авантюру.
Ветер выстлал песчаный холм рябью узких волн. Мохаве струится под подошвой, милю за милей тянется тонкая цепочка следов. Стоит лишь оглянуться назад, как ветер вновь заметает их, уничтожает метки чужеродного вторжения, разглаживает до первобытной однородности кожу дикой пустоши. Статичный гнетущий пейзаж, чахлые кустики буро-зеленой растительности на высохшей в пыль обезвоженной земле, комковатая почва с седыми прожилками горькой соли. Ломкие клубки дикой колючки – «перекати-поле» - совершают свой бесцельный вояж из ниоткуда в никуда. И бесконечное, бездонное небо, распахнувшееся над головой бескрайним простором, пробуждающее в груди нереализованную жажду полета. Прозрачное, чистое и недостижимое.
Пустыня живет, дышит, находится в постоянном и неизменном движении, струйками песка и наполненной ветрами высью штрихует вечность, разделяя горизонт пополам на рыже-желтое и лазурно-голубое. Только здесь, в сопричастности с величием времени, существование имеет смысл. Древнейшие законы природы, пропитавшие каждую крупицу этой земли, в единении насыщающие кровь ее силой. В растворении и отречении от себя и есть истинная свобода.
Отчуждение от насущных мыслей и терзающих душу чувств, отстраненность от мелочных социальных проблем, по сути значащих не более, чем струящийся по холмам песок. Это лишь крошечные искры в вечном костре без следа сгорающего прошлого: вспыхнули на мгновение и, не давая ни света, ни тепла, тут же угасли в ревущем пламени. Все преходяще, все наносное – как это объяснить тем, кто заперт за ограждениями людских поселений, ограничен стенами собственной гордыни - каждый мнит себя центром личной вселенной, поскольку не способен примириться со своей истинной натурой. В пустоши ты всего лишь часть всеохватной гармонии, ее крошечная составляющая и в то же время сама ее суть. Не многие находят в себе силы признать это, и даже те, кто признал, вряд ли находят в истине подлинное счастье.
Десятые сутки пути ознаменовались убийством пары койотов. Переждать полуденный зной Рэй решила под северным склоном песчаного откоса, не заметив черную нору, вырытую в мягкой почве по другую сторону холма. Ближе к ночи курьер поплатилась за свою невнимательность – с закатом животные выбрались на поверхность и обнаружили на своей территории непонятное сооружение. Учуяв остатки ужина, койоты попытались проникнуть в палатку, за что подверглись нападению стерегущего вход ЭД-Э. Курьер, чертыхаясь спросонья, выскочила наружу и парой выстрелов в упор уложила незваных посетителей, хотя один из них перед смертью успел основательно потрепать ее сапог. От перспективы остаться без пальцев Рэй уберег лишь металлический «стакан» в носке ботинка. Словом, за беспокойным коротким сном последовало далеко не лучшее пробуждение, хотя бывали дни и похуже.
По пустошам курьер предпочитала передвигаться по ночам – комфортнее и безопаснее: лучше отпугнуть гранатой стаю ночных охотников, чем через каждые полмили тратить патроны на гекко, касадоров, кротокрысов, дутней и прочих агрессивных тварей, предпочитающих свет солнца прохладной темноте. Под луной по пустыне бродит меньше хищников, но они куда страшнее дневных; задача путника состоит в том, чтобы убедить голодную стаю, что именно эта двуногая добыча им не по зубам. Впрочем, истинные дети пустоши просто не позволяют охотникам обнаружить свое присутствие и натолкнуться на след.
За десять дней девушка избороздила весь регион вокруг Нью Вегаса: более двухсот миль по неровному, вытянутому кругу. За путешествие хорошо платили, а ее ноги привычны к дальней дороге – это и есть хлеб курьера: выносливость, скорость и сохранность груза. Впрочем, в данной сделке против последнего правила девушка чуть покривила душой.
Привычный походный быт и естественный для нее образ жизни вернули курьеру спокойствие - в последние дни Рэй не хватало пыли дороги под ногами и сухого, вольного ветра в лицо. Недоставало одиночества, разбавляемого лишь низким гулом плывущего над левым плечом ЭД-Э: республиканцы и эти выродки псевдо-ученые изрядно подпортили ей нервы за последние дни. На земле нет хищника опаснее человека, поскольку далеко не всегда люди обрекают жертву на смерть в открытом и честном бою. Курьер привыкла встречать опасность лицом к лицу и слишком устала бояться удара в спину.
Постоянно коситься на Риваса, гадая, получил ли он уже подтверждения своим подозрениям. По возможности прятать лицо от нкровцев: ее пули до сих пор не нашли свои цели, и трое солдат, выжившие на взорванной ею базе в Примме, все еще могли опознать беспринципную убийцу. Помимо прочего она устала выносить эти липкие, похотливые взгляды республиканцев, терпеть их скользкие двусмысленные намеки, при одной мысли о которых рвота подступала к горлу. Все это сводило курьера с ума.
Сейчас она чувствовала лишь приятную боль мышц, легкую усталость от недосыпания и воодушевляющее осознание, что ее тело вновь обрело прежнюю форму. Длительные прогулки помогают либо начисто выкинуть лишние мысли из головы, либо тщательно и досконально их обдумать. И результат анализа произошедшего на башне инцидента десятидневной давности отнюдь не заставлял Рэй гордиться своим поведением.
Глупая девчонка. Полезла напролом, вслепую, и своими необдуманными словами лишь разозлила и спровоцировала фрументария. Нельзя переломить веру истового фанатика одной лишь беседой, и в его глазах после богохульственных речей она наверняка предстала чудовищным монстром.
Эту партию она проиграла из-за спешки. Рэй понимала, что в глубине души фрументарий мог с ней соглашаться, но искусственные барьеры с детства привитой идеологии не так просто сломить и перешагнуть. Его любознательному, отточенному разуму было тесно в клетке догм и табу, но лишь клетка являлась его единственным домом. Вероятно, следовало ожидать подобной вспышки неприятия, поскольку в переговорах и увещеваниях она никогда не отличалась талантами, предпочитая без обиняков высказываться напрямую. Увы, идея переубедить его оказалась такой доступной и легкой лишь в ее голове, а претворение замысла в реальность обернулось ворохом проблем.
Возможно, еще не все потеряно. Она наломала дров, и утраченную репутацию будет непросто восстановить, но… Рэй не знала, к чему стремилась больше: вновь продолжить воплощение своих честолюбивых планов, наконец-то получить обещанную награду в виде головы Бенни, или же просто увидеть Вульпеса, исправить случившееся, попытаться убедить в ошибочной интерпретации ее слов. Она с трудом могла признаться себе, что ее тянуло к Инкульте – курьер в больше степени искала его общества, нежели стремилась вернуться к хитросплетению интриг, в которых оказалась не столь сильна.
Ноги сами привели ее к солнечной станции: больше ей некуда было идти. Курьер могла по пальцам одной руки пересчитать людей на пустошах, которые выделялись в ее представлении из безразличной, серой массы. С которыми и ради которых она готова была сражаться. Если из этих насчитанных по пальцам персон выделить тех, чье присутствие действительно не вызывало у Рэй тупой усталости и равнодушного отторжения, оставался лишь один человек.
Он использовал ее, давал ей деньги и оставался честен в своих намерениях касательно ее предназначения и службы. Не скрывал за лживыми словами и обещаниями, что может убить ее, как только курьер потеряет свою ценность. Опасный и непредсказуемый… она не доверяла ему, но верила в него. Страх, надежда, защищенность, восхищение и подчинение – со времен Ниптона мало что изменилось. Рэй все еще ощущала, что он каким-то образом держит ее саму и ее судьбу в своих руках. У нее забрали прошлое, а он единственный мог дать ей будущее.
Вдали черной громадой на фоне ночного неба вырисовывался острый шпиль Гелиоса. Подходя к защищенному периметру, Рэй прикидывала, удалось ли фрументарию уже покончить с расчетами и наладить связь со спутником. Или же Ривас проявил особое усердие и смог определить истинную деятельность Инкульты, получить некие серьезные улики против легионера? Что, если инкогнито фрументария давно раскрыто, а тело его гниющим трупом лежит на груде хлама за забором станции или же он попал в застенки разведки НКР – и неизвестно, какой из вариантов хуже?
Рэй непроизвольно ускорила шаг. Гнетущие мысли не давали покоя, внутри шевельнулась совесть, вгрызаясь в душу въедливым червяком: курьер оставила напарника, которого должна была защищать. Инкульта рассчитывал на нее, а после ссоры на башне все пошло крахом из-за ее порывистой истерики.
Еще оставалось время все исправить.
Из-за особенностей траектории спутника возможность регулировки предоставлялась лишь при свете солнца, пока Архимед находился на дневной стороне. Однако в эти часы повышалась не только мощность сигнала, но и активность Игнасио Риваса. С уходом курьера Инкульте уже не так просто стало избегать назойливого Последователя; фрументарий постоянно оставался начеку, а вечная настороженность изливалась в раздражительность и головные боли. Вульпес часто погашал надвигающийся нервный срыв вдумчивыми планами пыток, которым он подвергнет вездесущего профлигата после захвата Гелиоса легионом. Пытки в его воображении всегда начинались с выжженных глаз, а далее фантазия уносила мысли в непредсказуемых направлениях. До атаки на дамбу по расчетам фрументария оставался месяц – не так уж много, чтобы перетерпеть временный дискомфорт.
Лишь поздним вечером Вульпесу выпадал шанс остаться в одиночестве: Фантастик порой уводил с собой Риваса, чтобы составить компанию республиканцам, но для фрументария эта возможность спокойно поработать являлась бесполезной, поскольку после заката спутник уходил из зоны видимости.
Он изучал старые материалы, все еще пытаясь найти ошибки в расчетных формулах, когда громыхание и скрежет в шахте поднимающегося лифта отвлекли его от размышлений. Легионер по привычке снял с предохранителя пистолет и передернул затвор; ладонь ненавязчиво легла на рукоять полускрытого в кобуре оружия – обыкновенная предосторожность, не раз выручавшая шпиона в неожиданных ситуациях. Инкульта не обернулся, ничем не выдавая настороженности, когда за его спиной раскрылись створки лифта в командную комнату, но тело его рефлекторно напряглось, а восприятие обострилось. Неторопливые шаги замерли в десятке футов от фрументария, и Вульпес, полагая, что спина скрывает движения его рук, медленно потянул пистолет из кобуры. Он узнал эту скользящую поступь: невозможно было не узнать, как и негромкий гул двигателей робота. Вероятно, дуло ковбойской винтовки уже смотрело в его затылок.
- Успокойся и прекрати дергаться, - прозвучал тихий, усталый голос курьера. – Еще раз с тобой драться я не собираюсь.
- Это обнадеживает, - резонно отозвался Вульпес, медленно оборачиваясь и не убирая палец со спускового крючка. Рэй стояла посреди комнаты; оружие действительно висело на ремне за спиной; руки в характерной манере перекрещены на груди, а носок сапога отбивает мелкую нервную дробь – еще одна знакомая привычка, выдающая ее напряженность. Пальцы девушки сжимали небольшой, но плотный брикет бумаг.
Инкульта развернулся боком и опустил локоть за спинку стула, внимательно и настороженно разглядывая курьера, ожидая любого подвоха. Рэй молча смотрела на него – пристально, но с утомленной, вымученной опустошенностью. Тем не менее, в глубине светло-карих глаз плясали теплые искорки сдерживаемой радости от встречи.
В тишине проплывали секунды, затягиваясь в минуты: они изучали друг друга настолько долго, что в воздухе почти осязаемо повисла навязчивая неловкость. Вульпес заметил вздувшийся рукав куртки курьера, утолщение чуть повыше локтя – по всей видимости, повязка на ране. Тревожно окинул взглядом застывшую перед ним фигуру на предмет прочих вероятных ранений и с некоторым облегчением обнаружил, что лишних дыр на одежде у курьера не появилось.
ЭД-Э проскользил между людьми и замер в футе перед фрументарием, затем с тихим ненавязчивым писком перешел в ждущий режим. Инкульта покосился на робота и все же убрал ладонь с пистолета; нервно дернул уголком рта, обращаясь к девушке:
- Так в чем же дело? Успела просадить все деньги в казино и решила вновь попытать счастья на простой и непыльной работе? Или… просто соскучилась?
Рэй неприязненно поджала губы и швырнула пачку бумаг Инкульте на стол. Серые листы шлепнулись широким веером. Шпион скептически поднял и бегло проглядел мелко исписанную страницу – код и расшифровка.
- Что это? – сухо спросил он, равнодушно кладя лист обратно. Рэй вскользь окинула помещение взглядом и осторожно пояснила, чуть понизив голос:
- Радиокоды НКР. Смененные неделю назад.
Она снова скрестила руки на груди, выжидательно усмехаясь и глядя на Вульпеса сверху вниз с плохо скрываемой гордостью и самодовольством. Инкульта невозмутимо собрал бумаги в стопку, перевернув исписанной стороной вниз, и аккуратно прикрыл другими документами.
- И этим ты хочешь купить свое возвращение, - цинично хмыкнул фрументарий, скорее утверждая, нежели спрашивая, и неспешно поднялся со скрипящего стула. – Может быть, ты так же сможешь вернуть жизни солдатам, убитым тобой десять дней назад под Нельсоном?
При его приближении девушка растеряла весь задиристый настрой.
- Они стреляли в меня, - сквозь зубы вымолвила курьер, не глядя на мужчину. Вульпес взял ее за плечо – там, где куртка вспухала бугром; Рэй тихо вскрикнула и скривилась от резкой боли.
- Да, стреляли именно сюда, - раздраженно огрызнулась она, стряхивая руку фрументария. – Причем без предупреждения - не стали даже говорить.
- Значит, ты дала им повод, - резонно откликнулся легионер, скользя внимательным взглядом по лицу девушки. Та закатила глаза и глухо прорычала:
- Твою мать, какой еще повод? Если они из Нельсона – то должны были меня узнать: очередная попытка твоих вышколенных солдафонов прикончить меня, не взирая ни на твои приказы, ни на эту гребаную цезаревскую медаль у меня на шее! И почему я все еще тебе верю, Инкульта?
- Может быть потому, что хочешь служить мне, а не легиону и «солдафонам»? – негромко предположил шпион, задумчиво глядя на курьера. Рэй неприязненно покосилась на Вульпеса и презрительно скривила верхнюю губу – чересчур, даже слишком наиграно. И все же Инкульта почувствовал, что перегнул палку, и «явка с повинной» может завершиться повторным уходом – на этот раз уже безвозвратным. Впрочем, он уже знал причины, по которым курьер здесь, и теперь только он сам мог удержать ее.
Девушка вытащила из-за ворота цепочку со Знаком Цезаря и попыталась снять ее через голову; ладони фрументария поймали ее руки, крепко стиснув, зафиксировав по обе стороны от ее лица.
- Не стоит, - мягко посоветовал Вульпес. - В Нельсоне теперь два присланных с юга контуберния – много новых людей, которые ни разу тебя не видели. И патруль не станет нападать на одинокого путника без причины, если только ты не пыталась толкать им пиво и наркотики, насвистывая при этом гимн НКР. А теперь рассказывай, что на самом деле произошло.
Он неторопливо разжал хватку и отпустил ее руки: Рэй вырвалась, но не отшатнулась, и легионер осторожно и весьма тактично двумя пальцами поместил гравированный медальон обратно за ворот ее майки, затем отступил на шаг.
Нервно одернув одежду, девушка прошагала к спальному месту фрументария – теперь Вульпес сам занимал ее прежний матрас. Сбросила вещи и оружие на пол, все еще избегая встречаться взглядом с Инкультой. Села на край постели и сняла сапоги, с наслаждением шевеля высвобожденными пальцами. Фрументарий прислонился плечом к стене рядом и терпеливо ждал, пока девушка заговорит.
- Я… сорвалась: да, я признаю, - жестко начала она, не глядя на легионера. - Наверное, не стоило вообще заводить этот разговор. Я желаю смерти Цезаря не больше, чем ты, но… ты же не можешь отрицать очевидное…
Инкульта шумно вздохнул и демонстративно скрестил руки на груди. Рэй, не поворачиваясь в его сторону и сосредоточенно массируя затекшие ступни, раздельно выговорила с растущим раздражением:
- Хорошо, хорошо, оставим сейчас эту тему. Я просто… Ладно, забудь.
Она обреченно махнула рукой, вытащила из сумки аптечку и вплотную занялась своими многочисленными мозолями. Судя по состоянию сбитых в кровь ног, ходить в последние дни ей приходилось очень много.
- Я полагаю, нам лучше принять за истину, что данного разговора на башне не было, - медленно произнес Инкульта, устало растирая пальцами переносицу. – Мы оба наговорили лишнего: кто-то в большей, а кто-то в меньшей степени. Это было глупо… Ну, я слушаю тебя.
Некоторое время курьер молчала, затем тяжело и прерывисто вздохнула, согласно кивая в ответ на предложенное фрументарием решение конфликта. Методично выкладывая содержимое аптечки на матрас, она начала говорить.
- В общем, после нашего небольшого… недопонимания, - вымолвила Рэй, нервно облизнув губы и мельком покосившись на Вульпеса, - я решила немного проветриться – эта комната уже начинала сводить меня с ума. Хотела… не знаю, чего я хотела… а тут Хаггерти предложила проверить их пропавший отряд, который она послала с припасами к Форлорн Хоуп.
Инкульта с некоторым удивлением приподнял брови и плотнее сжал перекрещенные на груди руки. Рэй умилительно сморщила нос, алкоголем обеззараживая содранные мозоли, и продолжила рассказ, пожав плечами:
- Ситуация однозначная - сигнал на маячке есть, а солдат нет. Стоит одинокий ящик в холмах уже вторые сутки – вот лейтенант и попросила его навестить. Заплатить обещали неплохо…
- Ловушка, - потерев бровь, уверенно заявил Инкульта. Рэй согласно кивнула:
- Надо отдать твоим ребятам должное – я решила, что они просто заминировали ящик и убрались обратно в лагерь. Даже ЭД-Э не засек их, пока они не выбрались из засады и не начали палить… ублюдки.
Вульпес со снисходительной патетикой в тоне заметил:
- И все же они оказались недостаточно хороши, если ты жива, а они – нет.
- Продырявили мне руку и отстрелили заплатку с робота, - пробурчала Рэй, забинтовывая ноги чистыми обрывками ткани. – Я думала все, конец: при свете дня они бы меня точно порешили.
- В чем же заключалось чудо счастливого спасения? – склонив голову на бок, с любопытством поинтересовался фрументарий. Курьер после короткого молчания хмуро бросила в сторону:
- Стелс-бой.
Вульпес одобрительно хмыкнул. Рэй закончила перевязку и в изнеможении завалилась на матрас, подложив согнутые руки под голову. Инкульта все еще опирался плечом на стену, невозмутимо разглядывая вытянувшуюся перед ним девушку.
- Сначала меня разозлил ты, затем эти скорые на расправу парни… в общем, ящик я доставила по назначению в Форлорн Хоуп, - с ленивой провокацией довершила Рэй, наблюдая за реакцией легионера. – Республиканцы готовы были меня на руках качать: без этих поставок у них совсем не осталось бы сил противостоять многочисленным врагам.
Курьер криво, иронично усмехалась, рассказывая о помощи противникам легиона, но Инкульта сохранял ледяную невозмутимость, не выдавая эмоций.
- Уж не обменяла ли ты припасы на эти радиокоды? – чуть осадил ее самодовольные поддразнивания шпион. Девушка ехидно покачала головой, разубеждая:
- Ну что ты – теперь я на хорошем счету у республиканцев. Они даже доверяют мне разглядывать их лагерь с крыши в прицел винтовки, думая, что я прочищаю оптику.
- Мои искренние поздравления, - слащаво улыбнулся Инкульта.
Девушка демонстративно зевнула, с наслаждением потянулась и, наконец, приподнялась на локтях, с показной ленцой продолжая рассказ:
- Как и на прочих нкровских постах, на базе Форлорн Хоуп острая нехватка людей: они долгое время не могли выделить человека, который смог бы доставить новые коды на раскиданные по региону рейнджерские базы. Легион давит их со всех сторон.
Вульпеса определенно воодушевили эти известия, но фрументарий вновь не изменился в лице - лишь чуть подался вперед, нетерпеливо ожидая новых подробностей.
- Их техник обрадовалась, узнав, что я курьер «Мохавиан Экспресс», вроде как независимый человек со стороны, и… ты не поверишь: она не придумала ничего умнее, чем нанять меня для доставки секретных кодов, - Рэй фыркнула, скрывая усмешку. Фрументарий шумно вздохнул и сокрушенно покачал головой:
- Я подозревал, что в армию НКР берут дегенератов, но не думал, что их столь охотно продвигают по службе. Или, возможно, в подразделении радиосвязи просто собираются отборные кретины… Жаль, ты не слышала некоторые их донесения по закрытому каналу: нападения легионеров-супермутантов, дрессированные когти смерти в лагере Великих Ханов, массовая гибель персонала поста «Дельта» от дизентерии, в то время как у поста всего лишь работал с помехами микрофон… Это даже не были наши внедренцы с информационными диверсиями – республиканцы сами оповещают о таких «событиях» в своих закодированных депешах.
- Что за бред? Ты это серьезно? – недоверчиво вздернула бровь Рэй и громко фыркнула, подавляя смех. Вульпес уклончиво кивнул и снисходительно улыбнулся, пока девушка тряслась от сдавленного хохота, в беспорядке сминая одеяло на его матрасе. Цезаря в свое время тоже немало повеселили донесения о слухах в радиоэфире НКР – кажется, после того доклада и пошли сплетни об изуродованном лице Лания: приукрашенная полуправда и убедительная дезинформация всегда являлись излюбленными инструментами диктатора. Чего стоил его план, когда пятеро рекрутов каждую ночь жгли костры по всему восточному берегу, вызывая иллюзию у наблюдателя, что за водной преградой расположилось несколько центурий.
Впрочем, НКР тоже постаралась в своей пропаганде, распуская слухи о повальной распространенности гомосексуализма в легионе, что определенно отпугивало множество потенциальных союзников среди варварских общинных племен. В реальности подобные интересы к своему полу и в армии, и в гражданской среде карались смертью – вероятно, не просто из соображений морального пуризма: Сын Марса любыми средствами добивался роста популяции в своей империи, зачастую закрывая глаза даже на условно незаконную полигамию. Но в случае с гомосексуализмом даже публичные наказания для демонстрации жесткого закона начисто отсутствовали, поскольку виновных просто не находили: против утвержденного Цезарем табу выступать не решался никто.
Дождавшись, пока Рэй успокоится и прекратит сдавленно хихикать, Инкульта коротко откашлялся и уточнил:
- Итак, все эти дни ты сбивала ноги, выполняя поручение радиоинженера НКР? И, как я понимаю, конверты дошли до адресатов предварительно вскрытыми?
Курьер кивнула и упреждающе подняла ладонь, с гордостью объявив:
- Поверь мне: ни на одной базе не заметили, что документы уже открывали. В таких делах у меня есть опыт – я ведь все-таки курьер.
Инкульта скептически воззрился на нее сверху вниз и задумчиво вымолвил:
- Больше не буду посылать ничего ценного с «Мохавиан Экспресс».
- Как будто ты до этого хоть что-то отправлял республиканской почтой, - недоверчиво хмыкнула девушка. Вульпес не смог удержаться от улыбки.
- Наверное, из меня паршивый сотрудник почтовой службы, – с притворным сожалением вздохнула Рэй, затем задумалась, мучительно пытаясь извлечь из памяти ассоциации утраченного прошлого. – Думаю, я и раньше приторговывала информацией на стороне, когда дело касалось подобных посланий. У меня есть навыки взлома, я умею обходить защиту на голодисках… Что-то мне подсказывает, что с этой почтовой работой связаны некие грязные делишки. Возможно, и получателей на посту «Фокстрот» пришлось порешить исключительно по привычке после выполнения долга курьера…
- Что? – повысив голос, уточнил Инкульта, от удивления подавшись вперед. – Что там с постом?
- Ааа… - протянула Рэй, отводя глаза и задумчиво почесавшись за ухом, - я еще не говорила тебе: «Фокстрот» - лагерь у горы Чарльстон. Их там было всего четверо: радистка и три рейнджера. Одного парня я узнала: Примм, личные счеты… ну, это неважно... В общем, доставила коды, при мне они радировали на базу и подтвердили прием послания. Обменялись милыми улыбками, а перед уходом я добавила свои ингредиенты в кипящий на костре котел с ужином.
Фрументарий все больше хмурился, слушая курьера. Девушка явно гордилась содеянным, ожидая одобрения от легионера.
- Позже вернулась в лагерь с ножом… У двоих уже проявилась асфиксия от яда касадора в супе, командирша хлопотала над ними с аптечкой – не ожидала нападения со спины. Связистку я нашла в палатке – та хотела радировать на главную базу, но не успела... Девчонка слепая и глухая ко всему, словно вчера впервые вышла из убежища - с ней прошло еще легче. Те двое с отравлением не дождались моего возвращения – яд убивает быстро.
Как и в Нельсоне: нож, стелс-бой и несколько трупов. Инкульта задумчиво прикусил щеку изнутри, с неприкрытым недовольством чуть качнул головой; Рэй отмахнулась, не обращая внимания на его кислую мину:
- Богомолы съедят тела раньше, чем кто-то сможет их обнаружить в этой глуши. Рейнджеры жаловались, что Ханы в том районе часто проверяли лагерь на прочность, к тому же у блондинки-связистки имелись какие-то нелады с Омертой, об этом знали в Форлорн Хоуп – так что я далеко не первая подозреваемая в длинном списке. Поверь - желающих вырезать этот пост в округе водилось слишком много.
Вульпес, все еще хмурясь, покачал головой:
- Хорошо, что база уничтожена, но это… безрассудство, ненужный риск – одна против четверых, Рэйчел… и ведь у объекта нет никакой стратегической важности! А вот опасность подставиться вполне реальная: на Стрипе твоя репутация должна быть безукоризненной.
Рэй подалась вперед и скептически вздернула бровь:
- Легионер, отчитывающий меня за смерть республиканцев: и куда катится наш мир?
Вульпес осуждающе воспринял ее легкомысленный настрой.
- Да, у меня кое-что для тебя есть, - вспомнила девушка, наклоняясь к рюкзаку. – Прихватила сувенир на память - тебе должно понравиться…
Курьер извлекла плотно сложенный в несколько сгибов лист бумаги; Инкульта недоверчиво осмотрел спрессованный плакат, неторопливо расправил, развернув во всю длину. Темно-зеленый фон, изображение легионера в шлеме из головы койота, темные широкие очки фрументария, закрывающие половину лица во избежание узнавания – то самое снаряжение, в котором Инкульта впервые повстречал курьера в Ниптоне.
Рэй криво усмехалась, неприкрыто гордясь своей находкой. «Воруешь снаряжение, припасы и частное имущество НКР - становишься его подстилкой», - гласил крупный пропагандирующий лозунг. Вульпес перевел взгляд с плаката на курьера и обратно, сосредоточенно нахмурился; при виде его удивленного замешательства ухмылка Рэй растянулась еще шире.
Производство плакатов явно стояло на потоке – лист еще сохранял свежесть типографской краски, гладкая бумага не затерлась, даже не успела выгореть на солнце. Инкульта некоторое время внимательно изучал подарок, с облегчением отметив, что изображенный легионер не похож на него – вряд ли по этой картинке можно опознать мистера Фокса. Либо художник являлся посредственным портретистом, либо – что более вероятно - в основе прототипа лежал некий абстрактный образ: Инкульта надеялся, что сам он не мог столь глупо засветиться в качестве портретной натуры агитплаката.
Вздернув подбородок и изогнув краешек тонких губ, Инкульта разглядывал плакат, держа его на вытянутых руках. Поначалу настороживший и смутивший подарок начинал нравиться ему все больше. Жаль, что хранить его слишком опасно... впрочем, он мог оставить его в палатке в Форте – в тайнике и так хранилось немало запрещенных в легионе вещей, и этот рисунок станет далеко не самым компрометирующим пятном на его далеко не безупречной репутации.- Ты ведь украла его? – расплывчато-неопределенным тоном поинтересовался шпион.
- Ну, я предпочитаю слово «нашла», но, по факту, так оно и есть, - растерянно улыбнувшись, Рэй развела руками. Вульпес перевернул к ней лист и молча постучал ногтем по последней строке.
- Что ты… - начала курьер, затем запоздало сообразила, что именно подразумевает фрументарий и почувствовала непреодолимое желание запустить в глумящегося над ней мужчину чем-нибудь тяжелым.
- Ладно - прости, прости, - усмехнулся Инкульта, с громким шуршанием отдергивая плакат и в защитном жесте вскидывая ладони, словно сдаваясь. Рэй слегка удивилась, пожалуй, впервые на своей памяти услышав извинения от легионера.
- Мое чувство юмора всегда оставляло желать лучшего, - мягко улыбнулся Вульпес. При этом он с трудом мог припомнить, когда так много улыбался в последний раз.
Фрументарий вдруг почувствовал, что напряжение прошлых дней схлынуло без следа. Сейчас ему хотелось просто вытянуться рядом с девушкой, выкинуть из головы все тревожащие проблемы – болтать о любой ерунде, бесцельно, по-дружески шутить, просто отдохнуть, отвлечься: ее общество действовало успокаивающе, и он наконец-то мог расслабиться, зная, что больше не один посреди наполненной врагами базы.
В то же время ему категорически не нравилось спонтанное осознание, насколько он оказался зависим от подобной дружеской поддержки. Единственное, что успокаивало легионера – ощущение столь же сильной, почти зеркальной отдачи: девушка испытывала не меньшую радость от встречи. Он не стал спрашивать, что побудило Рэй вернуться – глаза и так все выдали. И все крепче им овладевала уверенность, что эмоциональная привязка удержит курьера гораздо крепче, чем деньги и обещания.
Ее история выглядела правдоподобно, и у Вульпеса не находилось оснований не верить девушке. Шанс, что за эти дни ее переманили на свою сторону республиканцы, а коды являлись фальшивкой, стремился к нулю: фрументарий знал ее презрительное отношение к НКР, плюс снова всплыл мимолетный намек на некий неприятный инцидент, имевший место пару месяцев назад в Примме. Подробности до сих пор оставались вне его ведения, а курьер воспринимала произошедшее весьма остро и тщательно избегала скользкой темы. Однако он не терял надежды, что рано или поздно правда откроется ему.
- Знаешь, Рэйчел, - начал легионер, задумчиво прикусив нижнюю губу. – После твоего ухода я ведь мог послать по следу псов легиона, поднять всех агентов вокруг Вегаса. Ты знаешь слишком много и вдруг покидаешь меня без объяснений, предварительно бросаясь идеями об убийстве Цезаря... Затем расстреливаешь людей в Нельсоне, уже во второй раз убиваешь солдат легиона – и все улики вновь указывают на тебя.
Инкульта выдержал паузу, давая девушке осознать значимость его слов. Он отчетливо подметил, что Рэй воспринимала его увещевания довольно легкомысленно и поверхностно, но тщательно старалась хотя бы из уважения изображать серьезную вдумчивость и внимание.
- Я позволил тебе уйти, хотя на моем месте следовало бы объявить награду за твою голову, - заметил Инкульта, чуть прищурив глаза – зная, как сковывающе влияет на девушку этот холодный, ровный тон.
- Но ты этого не сделал, - протянула курьер, чуть понизив голос и внимательно глядя на Вульпеса.
- Не сделал, - согласился фрументарий, значимо прикрыв веки на долгую секунду. Рэй ждала объяснений, безошибочной женской интуицией понимая, что в поведении легионера замешан личный мотив. Осознание это завораживало, пробуждая внутри хрупкий детский восторг, смешанный с приливом согревающего тепла разделенных симпатий. Фрументарий вполне мог изменить характер деловых отношений на жесткий и безличный приказной тон – и такая тактика являлась бы вполне оправданной из-за ненадежности курьера. Но Рэй видела - он спустил с рук ее глупую выходку и действительно рад ее видеть.
- Я прощаю тебя на этот раз: не из-за кодов или, хмм, этого плаката, - произнес Инкульта ледяным тоном, скрывающим любые эмоции. Впрочем, он уже и сам видел, что его попытки навести трепет и страх терпят сокрушительный провал.
- Легион еще нуждается в твоих услугах, поэтому глупо разрывать сотрудничество, не получив желаемого. Возможно… я тоже допустил ряд ошибок – я учту их в будущем. Мне следовало предоставить больше информации о нашей культуре, но ты, наверное, и сама поняла, что поспешила с выводами. Поэтому тебе следует выкинуть из головы любые мысли о смене власти – это не твое дело… и не мое тоже.
Рэй помедлила; сжала губы и после недолгой паузы кивнула – спорить здесь было неуместно.
- И я хочу, чтобы ты запомнила, - негромко произнес легионер, пристально глядя на девушку. – В следующий раз, когда ты попытаешься без моего разрешения уйти – я лично озабочусь предотвращением подобных попыток.
- Посадишь на цепь? – ухмыльнулась Рэй, зная, что играет с огнем.
- Провожу пулей в спину, - ровно ответил мужчина без тени шутки в голосе.
Рэй чувствовала, что он говорит правду – Инкульта не склонен бросаться словами, но почему-то это осознание совсем не испугало ее; наоборот – вселило только уверенность и спокойствие. В угрозе она уловила скрытое признание.
продолжение
@темы: произвед, Fallout, Демоны на острие иглы
-
-
07.09.2011 в 22:53только вот, не знаю, насколько стоящее замечание... но мне кажется, с надписью на плакате что-то не то. такой прямой перевод слишком уж тяжеловесный для агитплаката, там нужно что-то более броское, что-то вроде "воруешь бла-бла - становишься его сучкой!". может, и слово "сучка" тут не особенно подходит...
-
-
07.09.2011 в 23:07Там сложная игра слов: сучка - это не просто ругательство, но так же намек на волкошапку, типа самка собаки (койота в данной ситуации). В общем, массовый брейнштурм мне не помешал бы.
плакат
-
-
07.09.2011 в 23:34ну вот намек на шапку... нет, он прозрачный, но вот метафора не ясна. фрументарий не шапкой подлянки делает, хоть она его и маскирует) так что тут вопрос спорный. а вот насчет того, как слово сучка/сука и им подобные подходят вполне себе официальному агитплакату.. это меня занимает гораздо больше) английская заниженная табуированность в сравнении с русским тут немало сказывается.
может, что-нибудь вроде "Тот, кто ворует снаряжение, припасы и личные вещи бойцов НКР, становится его прихвостнем!". а че, прихвостень, хвост, тоже койот просматривается)
-
-
07.09.2011 в 23:43мне хочется что-то типа "прогибается под него, стелется под него". Зато тут сексуальный контекст с лупой различим. )
-
-
07.09.2011 в 23:57а она негативная, но тем не менее, Гарепотер, пусть 7й, но все еще детская книга, и эпическое not my daughter, bitch в адрес Беллатрикс от Молли Уизли. а значит все-таки табуированность гораздо ниже.
я тоже больше за такой контекст изначально, но ты же упомянула про собачий момент, вот я попробовал на него вырулить)) так что такой вариант вообще был бы неплох, но хозяин-барин.
вообще мне не нравится постановка лозунга, даже в оригинале. обычно ключевой негативный персонаж агитки называется прямо (буржуй, комми, этц.), а не изображается в пафосной позе и упоминается местоимением. но оставим это на совести нкр-овских спецов по политинформации)
-
-
08.09.2011 в 00:10Если воруешь снаряжение, припасы и личные вещи бойцов НКР - ты его прихвостень.
Если воруешь снаряжение, припасы и личные вещи бойцов НКР - ты прогибаешься под него.
Если воруешь снаряжение, припасы и личные вещи бойцов НКР - ты его подстилка.
Если воруешь снаряжение, припасы и частное имущество НКР - становишься его сучкой.
Ща вынесу в голосование ) Еще варианты?
-
-
08.09.2011 в 00:25-
-
08.09.2011 в 01:06-
-
08.09.2011 в 01:32Хотя лично мое видение, что рисунок все же был списан с Вульпеса. Кто-то мог видеть именно его конкретно в этой одежде, даже хотя бы тот парень из Ниптона, выигравший лотерею (или какой-то счастливый спасшийся наподобие его, поскольку от происшествия в Ниптоне до производства плакатов прошел слишком малый отрезок времени). На других плакатах изображен Ланий, что говорит о неповерхностном знакомстве художника с офицерским составом легиона.
А если это был бы абстрактный чел - логичнее было бы запихать на агитку центуриона в шлеме с гребнем.
Вообще волчьи шкуры носили велиты - солдаты, выскакивающие в первые ряды манипулы и закидывающие противника дротиками, затем отступающие назад. По другим источникам - просто отличившиеся в битвах надежные солдаты. Но не исключительно знаменосцы, как в цезаревском легионе. Так что мне кажется, что шлем из койота у них там мог носить практически любой желающий вне зависимости от ранга - кто пристрелил койота и сумел сделать из его башки шлем, естессно ))
-
-
08.09.2011 в 20:02-
-
08.09.2011 в 21:38-
-
08.09.2011 в 22:39-
-
09.09.2011 в 00:25классная глава. не ожидал, что Курьер вернется так скоро, но это здорово.
-
-
09.09.2011 в 00:42Inis Mona, daburukurikku, я честно хотела их подольше помотылять вдали друг от друга, но не смогла. Товарищи взаимопритягиваются, как промышленным магнитом.
Oxxra, дальше будет на мой вкус вкуснее - фтопку Гелиос, аве Форт
-
-
13.09.2011 в 12:26Глава прекрасна, спасиба!
Меня просто нечеловечески прут твои описания природы и лирические отступления - прямо душа радуется, такие они плавные и образные..
Сцена примирения тоже ня! Постепенный переход из напряженности и настороженности в спокойствие и уверенность очень хорошо чувствуется.
-
-
13.09.2011 в 14:50Сцена примирения тоже ня!
Ура, мне это удалось ) Готовлю почву - пока полет нормальный )