vault-girl
Демоны на острие иглы
Автор: Rina
Иллюстрации: f_write
Фандом: Fallout New Vegas
Персонажи: жКурьер, Вульпес Инкульта
Жанр: AU
Размер: макси
Статус: в работе
предыдущая глава здесь
Глава 5.
Вербовка.
Автор: Rina
Иллюстрации: f_write
Фандом: Fallout New Vegas
Персонажи: жКурьер, Вульпес Инкульта
Жанр: AU
Размер: макси
Статус: в работе
предыдущая глава здесь
Глава 5.
Вербовка.
читать дальшеРэй поежилась и зябко растерла окоченевшие плечи. С темнотой пришел холод.
Синие сумерки, сладковатый запах дыма. Полыхающее зарево лагерного костра над ровными хребтами полотняных тентов, негромкое потрескивание факелов с ореолом пляшущих искр, порывисто взметающихся ввысь, к первым проклюнувшимся звездам. Ветер разносит в стенах форта гулкое звяканье посуды со стороны полевой кухни, слышен низкий утробный рев браминов вдалеке. Приглушенные выкрики и отрывистые команды из-за ограды арены – поздние учения или чей-то тренировочный спарринг.
Рэй устало улыбнулась – металлический питомец сонно дрейфовал возле входа в штаб. Курьер запустила режим следования, провела пальцами по боковой антенне, снимая тонкую пленку серо-желтой пыли; ЭД-Э ответил радостной трелью.
Внезапный толчок в плечо – не грубо, но довольно ощутимо. Рэй стремительно обернулась, изогнув запястье и готовясь выхватить спрятанный в рукаве стилет. Вульпес Инкульта стоял за ее спиной и внимательно наблюдал за роботом; не отрывая глаз от парящего перед ним механизма. Затем вновь легко толкнул ладонью курьера в лопатку - девушка отшатнулась, как от ненормального. ЭД-Э невозмутимо развернул колючки антенн к легионеру и плавно переместился за спину Рэй, занимая привычное положение.
- Как он расценивает враждебность по отношению к тебе? – поинтересовался мужчина, наклоняясь вперед и с любопытством разглядывая крошечные сопла на днище робоглаза. Рэй усмехнулась:
- Кажется, подобная информация должна быть моим тактическим преимуществом. Я ведь не спрашиваю тебя о паролях для опознавания своих вне легиона.
- Возможно, я и сам сообщу их тебе, - расплывчато намекнул шпион, искоса обращая взор к Рэй. Та выжидательно скрестила руки на груди.
- У него задержка времени отклика, да и работает он до странного тихо, словно не в полную мощь, - задумчиво произнес Вульпес, делая шаг вправо, собираясь осмотреть робота с другой стороны.
- Откуда ты зна…
- Читал о подобных моделях, - мягко оборвал курьера фрументарий. Затем выпрямился и вновь обратил внимание к девушке, с узких губ не сходила призрачная тень улыбки. – Тебя это удивляет – мои познания в технике? Не стоит делать скоропалительных решений и выносить вердикт всему обществу, основываясь на поверхностных сведениях о его уровне развития.
Курьер не ответила, вызывающе выдерживая прямой пристальный взгляд легионера. Вульпес склонил голову на бок и продолжил в том же снисходительном тоне:
- Разобрать его ты мне все равно не позволишь, так что… оставим эту тему.
- Ты абсолютно прав, - хмуро хмыкнула Рэй. Нечто похожее на искорку веселья на мгновение промелькнуло в чуть прищурившихся голубых глазах мужчины. Легионер вздохнул с картинным сожалением:
- В таком случае, обратимся к тем материям, которые больше интересует тебя. Идем…
Приглашающий жест рукой; Вульпес медленно двинулся вдоль тропы, ведущей с холма вниз к лагерю. Рэй последовала рядом, подстраиваясь под неторопливый размеренный шаг. Встречный патруль отсалютовал фрументарию, тот сдержанно ответил тем же жестом: сжатым кулаком от сердца, выбрасывая руку раскрытой ладонью вперед. Солдаты со смесью любопытства и недоверия покосились на сопровождающую его девушку; декан с опаской обошел стороной двигающегося прямо над серединой тропы робота.
- Ты говорила, что успела составить мнение о легионе за время своей утренней экскурсии по форту, - произнес Вульпес после минуты в тишине. – Позволь мне указать на твои ошибки.
Они остановились на каменистом краю низкого обрыва; Рэй, хмуро сложив руки на груди, замерла чуть поодаль, держа дистанцию. Впереди раскинулась центральная площадь форта, темные походные палатки строгой окантовкой окружали вытоптанный плац вокруг костра, их ряды ровными лучами расходились по крепости до самого частокола. Едва уловимый привкус жареного мяса в воздухе. Сложенный из массивных бревен костер ревел под шквалами ветра, разрежая сгущающийся мрак яркими, рваными сполохами.
По фигурам стоящих на обрыве людей скользили тусклые тени рыжего племени. Вульпес повернул голову к курьеру.
- О целой культуре, о могучей цивилизации ты судишь всего лишь по одному походному лагерю, - вздохнул он. В голосе звучала грусть. – Выносишь вердикт, увидев лишь несколько укреплений, расположенных на передовой линии.
Опустив голову, он исподлобья смотрел на лежащую впереди долину, на готовящуюся ко сну ретентуру форта. Два легионера на колченогой, еще довоенной облупившейся скамье у огня, негромко переговариваясь, латали кожаные нагрудники. Возле ног солдат дремал крупный пес, подставив лохматый свалявшийся бок теплому свету; лапы чуть подрагивали в беспокойном сне.
- Это фронт, здесь идет война. Кровь, насилие, смерть - мы истребляем врага, не считаясь с потерями. Это не просто борьба за территорию - это война двух миров, двух культур, чужеродных, почти антагоничных… Непримиримых.
Вульпес вновь взглянул на курьера, демонические отблески огня плясали по заострившимся углам узкого лица, по тонким губам. В расширенных зрачках блестели мерцающие искорки отражения.
- Я видел оба. Ты – лишь один. И из двух миров я предпочту тот, в котором смогу оставить ночью дверь открытой и выйти в город без оружия. В тишине – без уличного ворья, без разгульных попоек, без шлюх, попрошаек и прочей мрази. Не опасаясь за свою жизнь. Потому что наши законы – это добытый кровью мир, выстраданный, выкованный жестко и жестоко. Это справедливая гратификация и справедливое наказание, соблюдение простейших правил, которые за тысячи лет своего существования подспудно вывело человечество: не кради, не лги, не прелюбодействуй...
- Ты забыл добавить «не убивай», - растягивая слова, с сарказмом заметила девушка. Инкульта нарочито рассмеялся: чуть запрокинув голову, коротко, но заразительно. Открытый, искренний, негромкий смех – так не может смеяться человек с ледяным камнем вместо души, так не смеется палач, приговоривший к жуткой смерти поселок мирных жителей. Если только и то, и другое не вписывается в его картину мира с непринужденной легкостью, как верное и правильное.
- Надеюсь, ты понимаешь, сколь глупо звучит это утверждение на линии фронта, - ответил Вульпес, морща уголок губ в легкой усмешке. – Si vis pacem, para bellum, кто-то должен этим заниматься. Смерть шагает об руку с такими, как мы. Поэтому… - легионер чуть склонился к лицу Рэй и понизил голос:
- Поэтому Цезарь и не предлагал тебе вступить в легион.
Фрументарий двинулся с места, продолжая неторопливый кружной спуск к сердцу лагеря. Рэй следовала рядом, едва сдерживаясь, чтобы не забежать вперед, поперек тропы, и не потребовать у мужчины разъяснений. Впрочем, после паузы он изложил свою точку зрения напрямую:
- В армии для тебя нет места: ты женщина; никто не пойдет на исключения и поправки в уставе. Я не вижу тебя в роли почтенной матроны, хозяйки поместья в центре Флагстаффа: в гипюровом ореоле лености, окруженной толпой юных прислужниц - женою консула или наместника. Не вижу жрицей Марса - матерью легиона, наставницей, дарующей детям лучшее будущее, нежели их выродки-родители. Для работы на земле у тебя тонкая кость, для торговли, хмм… откровенно говоря, не достает способностей. Твое место там, где ставкой является жизнь – не отрицай, я знаю, что это есть в тебе. Я наблюдал, я слушал – кое-что из найденного может не понравиться тебе… Но речь не об этом: мы оба нарушаем человеческие законы, убивая себе подобных. Это не проходит даром - свою сущность не вытравишь из крови, кроме как с последней ее каплей. Курьер. Охотник, наемник…
Вульпес остановился на мгновение. В голосе звучала насмешка, но взгляд был убийственно серьезен:
- Или предпочтешь расслабленное существование обывателя, с которым твоя натура не сможет примириться?
Рэй ощутила скользкое, неприятное чувство, будто кто-то покопался у нее внутри холодными тонкими пальцами - с хирургической точностью, ничего не потревожив, но оставив стойкий осадок от чужого присутствия. Хотелось возражать, исступленно кричать, сжав кулаки: «Нет, я не такая!».
К чему истерики, если они оба и так знают правду? Работа курьера не выбирает тебя – это ты выбираешь собственный путь, на который вступаешь на свой страх и риск. Сам определяешь правила игры, где, по сути, правило лишь одно: сумей выжить любой ценой, не считаясь ни с кем и ни с чем.
- Твое присутствие в форте – полностью моя инициатива, - вскользь заметил Инкульта, не ставя никакого акцента на сказанном. - Цезарь не нуждается в дополнительном пушечном мясе в первых рядах манипулы – куда более важна твоя репутация, нежели умение вышибать республиканским солдатам мозги с расстояния в милю. Я дам тебе лучшее будущее; за верность и честность у нас принято вознаграждать по заслугам. Впрочем… мы пришли. Ты ведь голодна, не так ли?
Неожиданный, обрывистый переход на другую тему удивил, чуть заштриховал мерзостное ощущение, но где-то глубоко под кожей все еще потаенно ныли ледяные занозы пророненных мыслей, которые дадут знать о себе в дальнейшем. Этот человек лично позаботился о ее вербовке? Слова фрументария вызывали странный отклик, словно эхо в полом колодце, словно отражение в серебряном зеркале: одновременно и точное, и искаженное. И верное - до срастания с костью и нервами, и чуждое - до дикого болезненного неприятия и отторжения. Вновь смутный иррациональный привкус присутствия неумолимого фатума, витающего в воздухе, сплетающего невесомо-тонкие нити в прочную сеть. Будто с первой секунды их знакомства оба оказались намертво скованы общими интересами, в неожиданном и непредусмотренном узоре пересекающихся друг с другом линий. Возможностей исхода не так много: либо срастись и вжиться в этот взаимовыгодный союз, либо устранить, оборвать пока еще непрочную связь сразу. Увы, последняя возможность уже давно упущена в Ниптоне...
Они шли вдоль длинных столов, где небольшими группами расположились ужинающие солдаты. Две рабыни под сопровождение вульгарных шуток и шлепков проворными неприметными тенями сновали меж лавок, разнося воду в глиняных кувшинах. Гомон, звучные взрывы хохота, звон посуды, металлический стук ложек и сытая отрыжка. Доминирующее тяжелым облаком смешение запахов вываренной еды. Несколько легионных псов, в напряжении чуть шевеля хвостами, ожидали возможности перехватить кусок, неотрывно наблюдая за солдатами.
Пища на столах обильная, но скромная: кукурузный хлеб, густой мясной бульон, пористый бледный сыр, каша, немного фруктов. Инкульта не остановился, ведя курьера за собой в дальний конец полевой кухни к тенту, подальше от шумной толпы.
Отрезанный от посторонних взглядов закуток почти возле самой внутренней клавикулы, окруженный нагромождением ящиков, бочек, мешков и металлических бидонов. С некоторым удивлением курьер заметила в углу под навесом большой рефрижиратор с помятыми боками; обмотанный изолентой пучок кабеля запитывался к ядерной батарее.
Перед палаткой тлел выложенный кирпичами очаг. Смуглая пожилая женщина в застиранной рубахе с намалеванным на груди крестом старательно перемешивала дымящееся варево в закопченном чане – пахло одуряюще аппетитно! Рэй почувствовала, как ее желудок спазматически стиснуло в жадном ожидании пищи. Ради полной плошки похлебки курьер сейчас готова была не только согласиться на все предложения фрументария, но и продать душу, честь и совесть за бесценок. Вульпес, оттеснив девушку в сторону, скрылся за нагромождением ящиков – вернулся через секунду, гремя парой алюминиевых мисок. Пока старуха перед котлом опасливо косилась на застывшего в десятке футов от нее ЭД-Э, легионер потянулся миской в чан.
- Пшел вон, не готово еще! – визгливо прикрикнула старуха, замахиваясь на фрументария половником. Пустые миски разочарованно звякнули начищенными боками. Вульпес ловко ускользнул из-под неуклюжей траектории орудия старой женщины и заливисто расхохотался.
- Марта, Марта… Как всегда не в духе, - укоризненно покачал головой легионер.
Женщина что-то ворчливо пробормотала, стряхивая налипшие на половник разваренные ниточки трав обратно в суп. Потом все же соизволила сменить гнев на милость:
- Посмотри, кажется, в котле каша с обеда осталась.
- Каша? – прищурившись, уточнил Инкульта. Вместе с курьером они подошли к черному чугунку со слипшейся крупой, перемежаемой мелко порубленным мясом – Рэй готова была съесть что угодно. Вульпес зачерпнул полную миску разваренных комков и протянул девушке, нарочито громко, чтобы слышала кухарка, пояснил:
- Многих рабов за подобные вольности давно бы высекли кнутом, но, увы: кто еще будет так готовить?
Должной реакции на брошенное вскользь замечание не последовало: куда больше беспокойства своим присутствием у женщины вызывал застывший у опорного столба робот: рабыня все еще с подозрением поглядывала на неизвестный механизм, издающий ровный шелестящий гул.
- Молчи уж, нахал, - беззлобно огрызнулась кухарка на легионера, не сводя подозрительного взгляда с ЭД-Э. - Я стряпала еду для претория, когда ты еще на свет не появился! И до сих пор делаю это лучше всех!
- О, Марта! Те немногие годы, что я питаюсь под твоей бдительной опекой, насыщены достойными преклонения пайками! Это пики удовольствия на фоне моего гастрономического бытия! Твоя кукурузная каша превосходит творения любого профлигата в ресторанах Вегаса, а твои божественные лепешки…
Фрументарий, вполголоса расточая дифирамбы, попутно приподнимал крышки глиняных горшков, сгрудившимся на столе плотным скопом, и изучал их содержимое. Впрочем, поиски его были безрезультатны.
- Не лезь, пусто! – заметив его действия, взвизгнула старуха, и мягче добавила: – Глянь там между ящиков, Мэлоди только молока принесла.
Торжествующий легионер добрался до большого нагревшегося бидона, хитро подмигнул курьеру и тихо пробормотал: «О, безотказная сила тщеславия…».
Две полные жестяные кружки для себя и для Рэй. Скупо плеснул теплого парного молока в ссохшуюся кашу, достал с укрытого мешковиной стола круг ржаного хлеба, разломил пополам.
Ели торопливо и жадно - каша оказалась действительно вкусной. Не говорили, и Рэй была благодарна за это – ни слова о деле. Тем временем на офицерскую кухню заглянул преторианец из личной гвардии Цезаря: молодой плечистый парень почти семи футов роста. Курьер и фрументарий молча наблюдали, как сухонькая старушка храбро изгнала со своей территории здоровенного детину, сварливо бранясь и потрясая половником. Претор ненадолго задержался возле лавки, где Рэй доскребала остатки каши со дна миски – от такого исполненного голодной ненависти присутствия последний кусок вставал поперек горла.
- У фрументариев и агентов Цезаря особые привилегии, - нарочито облизывая ложку, пожал плечами Вульпес, и пояснил не то специально для Рэй, не то в ответ на немую гневную инкриминацию гвардейца. - Официально ужин через полчаса: дисциплина прежде всего.
В полумраке было видно, как мышцы напряглись на бычьей шее массивного воина. Сжав кулаки, он тяжелым шагом покинул кухню.
Рэй, сыто разомлев, откинулась на спинку лавки. Фрументарий разглядывал металлическую кружку с парным молоком, на нагретые стенки которой лезла мелкая мошкара. Ленивыми движениями пальца Вульпес скидывал привлеченных теплом назойливых мошек с неровных краев.
- Если у тебя остались вопросы – задавай.
Курьер закинула руки за голову и прикрыла глаза. С сонной неохотой негромко произнесла:
- Это ведь офицерская кухня… Мы могли спокойно поесть в другой обстановке. Ты привел меня сюда ради еды или… ради Марты?
Вульпес тихо хмыкнул и щелчком ногтя отправил насекомое с кружки в продолжительный полет. Не глядя на курьера, вкрадчивым тоном поинтересовался:
- Ты ведь и сама знаешь ответ, так для чего спрашиваешь? – После паузы все же соизволил уточнить: - И то, и другое.
Девушка чуть переместилась, сдвигаясь с давящей на позвоночник перекладины скамьи, устроилась удобнее. После плотного ужина клонило в сон.
- Такие, как Марта – скорее, исключение из правил? Она ведь рабыня…
- И лучший в легионе повар, - оборвал Вульпес. - Цезарь хотел сделать ее вольноотпущенницей – она отказалась.
- Почему? – Рэй неохотно открыла слипающиеся глаза и повернулась к собеседнику. Фрументарий отпил молока и задумчиво проводил долгим взглядом снующую возле кухонных горшков старуху.
- Больше ответственности, - сухо ответил он. - Гражданин сам распоряжается собственной жизнью, а рабу не приходится думать: у него есть работа, кров, пища и защита. Хозяин… с хозяином может повезти по-разному, но Марте повезло.
Курьер внимательно посмотрела на Вульпеса, тот вздохнул:
- К тому же, не все рождаются истинно свободными. Точно так же, далеко не каждого можно сделать рабом.
Рэй опустила локти на стол и заглянула фрументарию в лицо:
- Почему же не предоставить человеку волю самоопределения? НКР живет вне подобных категорий, так почему легион считает свою политику лучше, если постоянно приходится блюсти эти крайние меры?
- НКР, - презрительно фыркнул мужчина. – Собаки, питающиеся отбросами рухнувшей цивилизации. Римская Империя доминировала в мире более тысячелетия, а демократия… К чему привел этот строй? Едва ли двести лет техногенного развития, игры в равноправие, заведомо неосуществимые, противоречащие всякому здравому смыслу и заложенным природой инстинктам.
Вульпес с негромким стуком рубанул ребром ладони по столу.
- Стая и вожак: идеальный вариант, предложенный и оправданный реальностью выживания еще задолго до появления первых проблесков мысли у homo sapiens. Но им нужна эта иллюзия прогресса… и что планета получила в итоге? Выжженную пустыню, землю, превращенную радиацией в безжизненную и бесплодную пустую породу, павшее человечество, вновь отброшенное в каменный век. И НКР, не наученное этим уроком, берется за старое… Наступает на те же грабли, хотя яркое доказательство их ошибки – сам мир, который нам достался от предков.
Фрументарий поднялся с места, отодвигая миску.
К полевой кухне начали медленно стягиваться старшие офицеры легиона, спокойствие сменилось оживлением. Кухарка суетливо громыхала посудой в дальнем углу тента, все еще боязливо огибая ЭД-Э стороной. Курьер и фрументарий направились прочь все с той же размеренной неторопливостью.
Говорил Вульпес, Рэй молчала. Где-то в глубине души не желала слышать и в то же время не могла отвлечься от текучего, словно теплый мед, голоса, который грубо разбивал в острые колючие осколки все ее прежнее мировоззрение. Наверное, так проповедник обращает в свою веру, взывая к голосу разума, к самим потаенным инстинктам, к невыявленным потребностям и желаниям. Выводит наружу то, что всегда казалось истинным и верным, но пока идеи не примут обличие слов, о них не задумываешься, воспринимая невыраженное чувство как данность.
Рэй чувствовала чужую игру, видела прозрачные нити в пальцах кукловода. Знала, что сейчас этот человек нашел все ее больные точки и мягким, расслабляющим массированием, концентрацией на определенных моментах, овладевает ее разумом. Он говорит то, что ей хочется слышать. Тщательно выделяя из общей картины то, что ей нужно слышать. Пусть. Она подумает об этом после.
Противоречивые эмоции боролись внутри: умом курьер понимала, что лучше бы ей оказаться в десятке миль от этого наводящего жуть места, но, с другой стороны, интуиция советовала не спешить с выводами. Рэй чувствовала, что здесь пахло не только большими деньгами, но и головокружительными перспективами: осталось лишь определить, с какой стороны подступиться и ухватить лакомый кусок, чтобы не обжечься и не остаться без пальцев. Сейчас… пусть он убедит ее, пока она согласна на это.
Вульпес чуть ускорил шаг, увлеченный развитием собственной мысли – выражением его идеологии, которую он пытался донести до девушки. И курьер подстроилась под его темп.
- НКР использует систему, неприменимую к реальности. Мир изменился: это дикая пустошь, а не светский раут. По ту сторону реки считают, что достаточно снять шкуры и племенное ожерелье с дикаря и выдать ему полный комплект цивильной одежды, а затем предоставлять полную свободу в рамках демократического общества. Они ожидают сознательности от нового гражданина. Дикарь, пусть даже отмытый, продолжит воровать, убивать и насиловать. Активно принимать алкоголь и наркотики – на открытом рынке НКР у него гораздо больше подобных доступных возможностей. Потом они сбиваются в банды: и вот те же дикие племена – уже в роли граждан - покупают у республики оружие в свободном доступе и направляют против нее же. Никаких изменений: НКР просто дает дикому зверю стальные когти.
Краткая пауза, полсотни шагов в тишине. Вновь ряды палаток, на этот раз куда больше занято спящими. Пара патрульных, обходя лагерь по периметру, поддерживает огонь угасающих факелов, давая пищу гаснущему пламени.
ЭД-Э вертелся возле Вульпеса, словно игривый пес; локаторы развернуты в направлении легионера. Рэй никогда не понимала до конца поведение своего механического спутника, его приоритеты и «симпатии». Поддерживать двигатель, приводы и шестерни в рабочем состоянии – это одно. Совсем другое – понять, что за информационные процессы скрыты в памяти под этой потрепанной обшивкой. Возможно ли, что сейчас он с тем же вниманием поглощал изложение чужой точки зрения?
- Могут ли граждане НКР спать спокойно, не ожидая, что толпа бандитов ворвется в их дом и заберет все: деньги, пищу, жизни? Возможно, это даже будут бандиты в военной форме... Распущенные животные без веры, чести и морали. Их республика вызывает жалость: это реабилитация больного, у которого схвачены гангреной и руки, и ноги. Пораженные участки нужно отсекать без сожалений, но они поступают ровно наоборот: культивируют свою болезнь. Гниль идет изнутри: все покупается и все продается. Их демократия – это не приоритеты государства, это приоритет собственного Я. И это «я» изгажено пороками. Неорганизованное, ленивое, безответственное стадо, где каждого интересует лишь целостность собственной шкуры. Тебе не нужны примеры – ты видела Ниптон.
Фрументарий остановился. Голубые глаза в пробирающей дрожью близости от лица курьера.
- Строгая иерархия. Дисциплина. Жесткие правила - за неподчинением следует наказание, исключения не рассматриваются. Легион несет в первую очередь Порядок и Закон. Только так можно выжить, не скатиться к племенным общинам, и сохранить хоть какие-то остатки цивилизации, право быть человеком. Если эти животные не способны быть людьми, то мы надеваем на них ошейник. Рабский ошейник, как они того заслуживают.
Теплая мужская ладонь мягко, но настойчиво обхватила плечо Рэй, тяжелый взгляд приковывал. Будто птичка под гипнотизирующим пристальным взором кобры, а кольца чешуйчатого тела уже обвиваются вокруг тела... Сжимают все теснее: так, что трудно дышать.
- Я знаю, ты способна сделать верный выбор.
Глаза в глаза. Он лично обещает ей иной мир. И она уже готова поверить…
Курьер дернула плечом, высвобождаясь из обхвата пальцев. Вульпес опустил руку без всякого сопротивления. Чуть замешкавшись, произнес с легкой растерянностью, словно после экзальтации проникновенной речи окунувшись обратно в реальность:
- Мы на месте: твоя палатка. Через четыре часа курсор доставит тебя обратно, на другой берег. Пока все, что тебе нужно знать: оплата за сотрудничество составит пять ауреев в неделю; особые задания будут вознаграждаться отдельно: оружие, деньги, медикаменты – на твой выбор. Если я обнаружу, что с тобой действительно можно вести дела – пересмотришь условия на более выгодные с Цезарем лично. Пока же ты в моем подчинении.
Рэй, потупив взор, старалась не встречаться с мужчиной взглядом. Ей действительно предстояло многое обдумать.
- Я буду ждать тебя на рассвете второго дня в Нельсоне, - произнес Инкульта. - Лукулл отметит место на карте. Сейчас мне пора идти, а тебе стоит выспаться… Vale.
Уже почти развернувшись, чтобы уйти, фрументарий в нерешительности замер вполоборота и тихо добавил:
- Спокойной ночи, курьер.
продолжение
Синие сумерки, сладковатый запах дыма. Полыхающее зарево лагерного костра над ровными хребтами полотняных тентов, негромкое потрескивание факелов с ореолом пляшущих искр, порывисто взметающихся ввысь, к первым проклюнувшимся звездам. Ветер разносит в стенах форта гулкое звяканье посуды со стороны полевой кухни, слышен низкий утробный рев браминов вдалеке. Приглушенные выкрики и отрывистые команды из-за ограды арены – поздние учения или чей-то тренировочный спарринг.
Рэй устало улыбнулась – металлический питомец сонно дрейфовал возле входа в штаб. Курьер запустила режим следования, провела пальцами по боковой антенне, снимая тонкую пленку серо-желтой пыли; ЭД-Э ответил радостной трелью.
Внезапный толчок в плечо – не грубо, но довольно ощутимо. Рэй стремительно обернулась, изогнув запястье и готовясь выхватить спрятанный в рукаве стилет. Вульпес Инкульта стоял за ее спиной и внимательно наблюдал за роботом; не отрывая глаз от парящего перед ним механизма. Затем вновь легко толкнул ладонью курьера в лопатку - девушка отшатнулась, как от ненормального. ЭД-Э невозмутимо развернул колючки антенн к легионеру и плавно переместился за спину Рэй, занимая привычное положение.
- Как он расценивает враждебность по отношению к тебе? – поинтересовался мужчина, наклоняясь вперед и с любопытством разглядывая крошечные сопла на днище робоглаза. Рэй усмехнулась:
- Кажется, подобная информация должна быть моим тактическим преимуществом. Я ведь не спрашиваю тебя о паролях для опознавания своих вне легиона.
- Возможно, я и сам сообщу их тебе, - расплывчато намекнул шпион, искоса обращая взор к Рэй. Та выжидательно скрестила руки на груди.
- У него задержка времени отклика, да и работает он до странного тихо, словно не в полную мощь, - задумчиво произнес Вульпес, делая шаг вправо, собираясь осмотреть робота с другой стороны.
- Откуда ты зна…
- Читал о подобных моделях, - мягко оборвал курьера фрументарий. Затем выпрямился и вновь обратил внимание к девушке, с узких губ не сходила призрачная тень улыбки. – Тебя это удивляет – мои познания в технике? Не стоит делать скоропалительных решений и выносить вердикт всему обществу, основываясь на поверхностных сведениях о его уровне развития.
Курьер не ответила, вызывающе выдерживая прямой пристальный взгляд легионера. Вульпес склонил голову на бок и продолжил в том же снисходительном тоне:
- Разобрать его ты мне все равно не позволишь, так что… оставим эту тему.
- Ты абсолютно прав, - хмуро хмыкнула Рэй. Нечто похожее на искорку веселья на мгновение промелькнуло в чуть прищурившихся голубых глазах мужчины. Легионер вздохнул с картинным сожалением:
- В таком случае, обратимся к тем материям, которые больше интересует тебя. Идем…
Приглашающий жест рукой; Вульпес медленно двинулся вдоль тропы, ведущей с холма вниз к лагерю. Рэй последовала рядом, подстраиваясь под неторопливый размеренный шаг. Встречный патруль отсалютовал фрументарию, тот сдержанно ответил тем же жестом: сжатым кулаком от сердца, выбрасывая руку раскрытой ладонью вперед. Солдаты со смесью любопытства и недоверия покосились на сопровождающую его девушку; декан с опаской обошел стороной двигающегося прямо над серединой тропы робота.
- Ты говорила, что успела составить мнение о легионе за время своей утренней экскурсии по форту, - произнес Вульпес после минуты в тишине. – Позволь мне указать на твои ошибки.
Они остановились на каменистом краю низкого обрыва; Рэй, хмуро сложив руки на груди, замерла чуть поодаль, держа дистанцию. Впереди раскинулась центральная площадь форта, темные походные палатки строгой окантовкой окружали вытоптанный плац вокруг костра, их ряды ровными лучами расходились по крепости до самого частокола. Едва уловимый привкус жареного мяса в воздухе. Сложенный из массивных бревен костер ревел под шквалами ветра, разрежая сгущающийся мрак яркими, рваными сполохами.
По фигурам стоящих на обрыве людей скользили тусклые тени рыжего племени. Вульпес повернул голову к курьеру.
- О целой культуре, о могучей цивилизации ты судишь всего лишь по одному походному лагерю, - вздохнул он. В голосе звучала грусть. – Выносишь вердикт, увидев лишь несколько укреплений, расположенных на передовой линии.
Опустив голову, он исподлобья смотрел на лежащую впереди долину, на готовящуюся ко сну ретентуру форта. Два легионера на колченогой, еще довоенной облупившейся скамье у огня, негромко переговариваясь, латали кожаные нагрудники. Возле ног солдат дремал крупный пес, подставив лохматый свалявшийся бок теплому свету; лапы чуть подрагивали в беспокойном сне.
- Это фронт, здесь идет война. Кровь, насилие, смерть - мы истребляем врага, не считаясь с потерями. Это не просто борьба за территорию - это война двух миров, двух культур, чужеродных, почти антагоничных… Непримиримых.
Вульпес вновь взглянул на курьера, демонические отблески огня плясали по заострившимся углам узкого лица, по тонким губам. В расширенных зрачках блестели мерцающие искорки отражения.
- Я видел оба. Ты – лишь один. И из двух миров я предпочту тот, в котором смогу оставить ночью дверь открытой и выйти в город без оружия. В тишине – без уличного ворья, без разгульных попоек, без шлюх, попрошаек и прочей мрази. Не опасаясь за свою жизнь. Потому что наши законы – это добытый кровью мир, выстраданный, выкованный жестко и жестоко. Это справедливая гратификация и справедливое наказание, соблюдение простейших правил, которые за тысячи лет своего существования подспудно вывело человечество: не кради, не лги, не прелюбодействуй...
- Ты забыл добавить «не убивай», - растягивая слова, с сарказмом заметила девушка. Инкульта нарочито рассмеялся: чуть запрокинув голову, коротко, но заразительно. Открытый, искренний, негромкий смех – так не может смеяться человек с ледяным камнем вместо души, так не смеется палач, приговоривший к жуткой смерти поселок мирных жителей. Если только и то, и другое не вписывается в его картину мира с непринужденной легкостью, как верное и правильное.
- Надеюсь, ты понимаешь, сколь глупо звучит это утверждение на линии фронта, - ответил Вульпес, морща уголок губ в легкой усмешке. – Si vis pacem, para bellum, кто-то должен этим заниматься. Смерть шагает об руку с такими, как мы. Поэтому… - легионер чуть склонился к лицу Рэй и понизил голос:
- Поэтому Цезарь и не предлагал тебе вступить в легион.
Фрументарий двинулся с места, продолжая неторопливый кружной спуск к сердцу лагеря. Рэй следовала рядом, едва сдерживаясь, чтобы не забежать вперед, поперек тропы, и не потребовать у мужчины разъяснений. Впрочем, после паузы он изложил свою точку зрения напрямую:
- В армии для тебя нет места: ты женщина; никто не пойдет на исключения и поправки в уставе. Я не вижу тебя в роли почтенной матроны, хозяйки поместья в центре Флагстаффа: в гипюровом ореоле лености, окруженной толпой юных прислужниц - женою консула или наместника. Не вижу жрицей Марса - матерью легиона, наставницей, дарующей детям лучшее будущее, нежели их выродки-родители. Для работы на земле у тебя тонкая кость, для торговли, хмм… откровенно говоря, не достает способностей. Твое место там, где ставкой является жизнь – не отрицай, я знаю, что это есть в тебе. Я наблюдал, я слушал – кое-что из найденного может не понравиться тебе… Но речь не об этом: мы оба нарушаем человеческие законы, убивая себе подобных. Это не проходит даром - свою сущность не вытравишь из крови, кроме как с последней ее каплей. Курьер. Охотник, наемник…
Вульпес остановился на мгновение. В голосе звучала насмешка, но взгляд был убийственно серьезен:
- Или предпочтешь расслабленное существование обывателя, с которым твоя натура не сможет примириться?
Рэй ощутила скользкое, неприятное чувство, будто кто-то покопался у нее внутри холодными тонкими пальцами - с хирургической точностью, ничего не потревожив, но оставив стойкий осадок от чужого присутствия. Хотелось возражать, исступленно кричать, сжав кулаки: «Нет, я не такая!».
К чему истерики, если они оба и так знают правду? Работа курьера не выбирает тебя – это ты выбираешь собственный путь, на который вступаешь на свой страх и риск. Сам определяешь правила игры, где, по сути, правило лишь одно: сумей выжить любой ценой, не считаясь ни с кем и ни с чем.
- Твое присутствие в форте – полностью моя инициатива, - вскользь заметил Инкульта, не ставя никакого акцента на сказанном. - Цезарь не нуждается в дополнительном пушечном мясе в первых рядах манипулы – куда более важна твоя репутация, нежели умение вышибать республиканским солдатам мозги с расстояния в милю. Я дам тебе лучшее будущее; за верность и честность у нас принято вознаграждать по заслугам. Впрочем… мы пришли. Ты ведь голодна, не так ли?
Неожиданный, обрывистый переход на другую тему удивил, чуть заштриховал мерзостное ощущение, но где-то глубоко под кожей все еще потаенно ныли ледяные занозы пророненных мыслей, которые дадут знать о себе в дальнейшем. Этот человек лично позаботился о ее вербовке? Слова фрументария вызывали странный отклик, словно эхо в полом колодце, словно отражение в серебряном зеркале: одновременно и точное, и искаженное. И верное - до срастания с костью и нервами, и чуждое - до дикого болезненного неприятия и отторжения. Вновь смутный иррациональный привкус присутствия неумолимого фатума, витающего в воздухе, сплетающего невесомо-тонкие нити в прочную сеть. Будто с первой секунды их знакомства оба оказались намертво скованы общими интересами, в неожиданном и непредусмотренном узоре пересекающихся друг с другом линий. Возможностей исхода не так много: либо срастись и вжиться в этот взаимовыгодный союз, либо устранить, оборвать пока еще непрочную связь сразу. Увы, последняя возможность уже давно упущена в Ниптоне...
Они шли вдоль длинных столов, где небольшими группами расположились ужинающие солдаты. Две рабыни под сопровождение вульгарных шуток и шлепков проворными неприметными тенями сновали меж лавок, разнося воду в глиняных кувшинах. Гомон, звучные взрывы хохота, звон посуды, металлический стук ложек и сытая отрыжка. Доминирующее тяжелым облаком смешение запахов вываренной еды. Несколько легионных псов, в напряжении чуть шевеля хвостами, ожидали возможности перехватить кусок, неотрывно наблюдая за солдатами.
Пища на столах обильная, но скромная: кукурузный хлеб, густой мясной бульон, пористый бледный сыр, каша, немного фруктов. Инкульта не остановился, ведя курьера за собой в дальний конец полевой кухни к тенту, подальше от шумной толпы.
Отрезанный от посторонних взглядов закуток почти возле самой внутренней клавикулы, окруженный нагромождением ящиков, бочек, мешков и металлических бидонов. С некоторым удивлением курьер заметила в углу под навесом большой рефрижиратор с помятыми боками; обмотанный изолентой пучок кабеля запитывался к ядерной батарее.
Перед палаткой тлел выложенный кирпичами очаг. Смуглая пожилая женщина в застиранной рубахе с намалеванным на груди крестом старательно перемешивала дымящееся варево в закопченном чане – пахло одуряюще аппетитно! Рэй почувствовала, как ее желудок спазматически стиснуло в жадном ожидании пищи. Ради полной плошки похлебки курьер сейчас готова была не только согласиться на все предложения фрументария, но и продать душу, честь и совесть за бесценок. Вульпес, оттеснив девушку в сторону, скрылся за нагромождением ящиков – вернулся через секунду, гремя парой алюминиевых мисок. Пока старуха перед котлом опасливо косилась на застывшего в десятке футов от нее ЭД-Э, легионер потянулся миской в чан.
- Пшел вон, не готово еще! – визгливо прикрикнула старуха, замахиваясь на фрументария половником. Пустые миски разочарованно звякнули начищенными боками. Вульпес ловко ускользнул из-под неуклюжей траектории орудия старой женщины и заливисто расхохотался.
- Марта, Марта… Как всегда не в духе, - укоризненно покачал головой легионер.
Женщина что-то ворчливо пробормотала, стряхивая налипшие на половник разваренные ниточки трав обратно в суп. Потом все же соизволила сменить гнев на милость:
- Посмотри, кажется, в котле каша с обеда осталась.
- Каша? – прищурившись, уточнил Инкульта. Вместе с курьером они подошли к черному чугунку со слипшейся крупой, перемежаемой мелко порубленным мясом – Рэй готова была съесть что угодно. Вульпес зачерпнул полную миску разваренных комков и протянул девушке, нарочито громко, чтобы слышала кухарка, пояснил:
- Многих рабов за подобные вольности давно бы высекли кнутом, но, увы: кто еще будет так готовить?
Должной реакции на брошенное вскользь замечание не последовало: куда больше беспокойства своим присутствием у женщины вызывал застывший у опорного столба робот: рабыня все еще с подозрением поглядывала на неизвестный механизм, издающий ровный шелестящий гул.
- Молчи уж, нахал, - беззлобно огрызнулась кухарка на легионера, не сводя подозрительного взгляда с ЭД-Э. - Я стряпала еду для претория, когда ты еще на свет не появился! И до сих пор делаю это лучше всех!
- О, Марта! Те немногие годы, что я питаюсь под твоей бдительной опекой, насыщены достойными преклонения пайками! Это пики удовольствия на фоне моего гастрономического бытия! Твоя кукурузная каша превосходит творения любого профлигата в ресторанах Вегаса, а твои божественные лепешки…
Фрументарий, вполголоса расточая дифирамбы, попутно приподнимал крышки глиняных горшков, сгрудившимся на столе плотным скопом, и изучал их содержимое. Впрочем, поиски его были безрезультатны.
- Не лезь, пусто! – заметив его действия, взвизгнула старуха, и мягче добавила: – Глянь там между ящиков, Мэлоди только молока принесла.
Торжествующий легионер добрался до большого нагревшегося бидона, хитро подмигнул курьеру и тихо пробормотал: «О, безотказная сила тщеславия…».
Две полные жестяные кружки для себя и для Рэй. Скупо плеснул теплого парного молока в ссохшуюся кашу, достал с укрытого мешковиной стола круг ржаного хлеба, разломил пополам.
Ели торопливо и жадно - каша оказалась действительно вкусной. Не говорили, и Рэй была благодарна за это – ни слова о деле. Тем временем на офицерскую кухню заглянул преторианец из личной гвардии Цезаря: молодой плечистый парень почти семи футов роста. Курьер и фрументарий молча наблюдали, как сухонькая старушка храбро изгнала со своей территории здоровенного детину, сварливо бранясь и потрясая половником. Претор ненадолго задержался возле лавки, где Рэй доскребала остатки каши со дна миски – от такого исполненного голодной ненависти присутствия последний кусок вставал поперек горла.
- У фрументариев и агентов Цезаря особые привилегии, - нарочито облизывая ложку, пожал плечами Вульпес, и пояснил не то специально для Рэй, не то в ответ на немую гневную инкриминацию гвардейца. - Официально ужин через полчаса: дисциплина прежде всего.
В полумраке было видно, как мышцы напряглись на бычьей шее массивного воина. Сжав кулаки, он тяжелым шагом покинул кухню.
Рэй, сыто разомлев, откинулась на спинку лавки. Фрументарий разглядывал металлическую кружку с парным молоком, на нагретые стенки которой лезла мелкая мошкара. Ленивыми движениями пальца Вульпес скидывал привлеченных теплом назойливых мошек с неровных краев.
- Если у тебя остались вопросы – задавай.
Курьер закинула руки за голову и прикрыла глаза. С сонной неохотой негромко произнесла:
- Это ведь офицерская кухня… Мы могли спокойно поесть в другой обстановке. Ты привел меня сюда ради еды или… ради Марты?
Вульпес тихо хмыкнул и щелчком ногтя отправил насекомое с кружки в продолжительный полет. Не глядя на курьера, вкрадчивым тоном поинтересовался:
- Ты ведь и сама знаешь ответ, так для чего спрашиваешь? – После паузы все же соизволил уточнить: - И то, и другое.
Девушка чуть переместилась, сдвигаясь с давящей на позвоночник перекладины скамьи, устроилась удобнее. После плотного ужина клонило в сон.
- Такие, как Марта – скорее, исключение из правил? Она ведь рабыня…
- И лучший в легионе повар, - оборвал Вульпес. - Цезарь хотел сделать ее вольноотпущенницей – она отказалась.
- Почему? – Рэй неохотно открыла слипающиеся глаза и повернулась к собеседнику. Фрументарий отпил молока и задумчиво проводил долгим взглядом снующую возле кухонных горшков старуху.
- Больше ответственности, - сухо ответил он. - Гражданин сам распоряжается собственной жизнью, а рабу не приходится думать: у него есть работа, кров, пища и защита. Хозяин… с хозяином может повезти по-разному, но Марте повезло.
Курьер внимательно посмотрела на Вульпеса, тот вздохнул:
- К тому же, не все рождаются истинно свободными. Точно так же, далеко не каждого можно сделать рабом.
Рэй опустила локти на стол и заглянула фрументарию в лицо:
- Почему же не предоставить человеку волю самоопределения? НКР живет вне подобных категорий, так почему легион считает свою политику лучше, если постоянно приходится блюсти эти крайние меры?
- НКР, - презрительно фыркнул мужчина. – Собаки, питающиеся отбросами рухнувшей цивилизации. Римская Империя доминировала в мире более тысячелетия, а демократия… К чему привел этот строй? Едва ли двести лет техногенного развития, игры в равноправие, заведомо неосуществимые, противоречащие всякому здравому смыслу и заложенным природой инстинктам.
Вульпес с негромким стуком рубанул ребром ладони по столу.
- Стая и вожак: идеальный вариант, предложенный и оправданный реальностью выживания еще задолго до появления первых проблесков мысли у homo sapiens. Но им нужна эта иллюзия прогресса… и что планета получила в итоге? Выжженную пустыню, землю, превращенную радиацией в безжизненную и бесплодную пустую породу, павшее человечество, вновь отброшенное в каменный век. И НКР, не наученное этим уроком, берется за старое… Наступает на те же грабли, хотя яркое доказательство их ошибки – сам мир, который нам достался от предков.
Фрументарий поднялся с места, отодвигая миску.
К полевой кухне начали медленно стягиваться старшие офицеры легиона, спокойствие сменилось оживлением. Кухарка суетливо громыхала посудой в дальнем углу тента, все еще боязливо огибая ЭД-Э стороной. Курьер и фрументарий направились прочь все с той же размеренной неторопливостью.
Говорил Вульпес, Рэй молчала. Где-то в глубине души не желала слышать и в то же время не могла отвлечься от текучего, словно теплый мед, голоса, который грубо разбивал в острые колючие осколки все ее прежнее мировоззрение. Наверное, так проповедник обращает в свою веру, взывая к голосу разума, к самим потаенным инстинктам, к невыявленным потребностям и желаниям. Выводит наружу то, что всегда казалось истинным и верным, но пока идеи не примут обличие слов, о них не задумываешься, воспринимая невыраженное чувство как данность.
Рэй чувствовала чужую игру, видела прозрачные нити в пальцах кукловода. Знала, что сейчас этот человек нашел все ее больные точки и мягким, расслабляющим массированием, концентрацией на определенных моментах, овладевает ее разумом. Он говорит то, что ей хочется слышать. Тщательно выделяя из общей картины то, что ей нужно слышать. Пусть. Она подумает об этом после.
Противоречивые эмоции боролись внутри: умом курьер понимала, что лучше бы ей оказаться в десятке миль от этого наводящего жуть места, но, с другой стороны, интуиция советовала не спешить с выводами. Рэй чувствовала, что здесь пахло не только большими деньгами, но и головокружительными перспективами: осталось лишь определить, с какой стороны подступиться и ухватить лакомый кусок, чтобы не обжечься и не остаться без пальцев. Сейчас… пусть он убедит ее, пока она согласна на это.
Вульпес чуть ускорил шаг, увлеченный развитием собственной мысли – выражением его идеологии, которую он пытался донести до девушки. И курьер подстроилась под его темп.
- НКР использует систему, неприменимую к реальности. Мир изменился: это дикая пустошь, а не светский раут. По ту сторону реки считают, что достаточно снять шкуры и племенное ожерелье с дикаря и выдать ему полный комплект цивильной одежды, а затем предоставлять полную свободу в рамках демократического общества. Они ожидают сознательности от нового гражданина. Дикарь, пусть даже отмытый, продолжит воровать, убивать и насиловать. Активно принимать алкоголь и наркотики – на открытом рынке НКР у него гораздо больше подобных доступных возможностей. Потом они сбиваются в банды: и вот те же дикие племена – уже в роли граждан - покупают у республики оружие в свободном доступе и направляют против нее же. Никаких изменений: НКР просто дает дикому зверю стальные когти.
Краткая пауза, полсотни шагов в тишине. Вновь ряды палаток, на этот раз куда больше занято спящими. Пара патрульных, обходя лагерь по периметру, поддерживает огонь угасающих факелов, давая пищу гаснущему пламени.ЭД-Э вертелся возле Вульпеса, словно игривый пес; локаторы развернуты в направлении легионера. Рэй никогда не понимала до конца поведение своего механического спутника, его приоритеты и «симпатии». Поддерживать двигатель, приводы и шестерни в рабочем состоянии – это одно. Совсем другое – понять, что за информационные процессы скрыты в памяти под этой потрепанной обшивкой. Возможно ли, что сейчас он с тем же вниманием поглощал изложение чужой точки зрения?
- Могут ли граждане НКР спать спокойно, не ожидая, что толпа бандитов ворвется в их дом и заберет все: деньги, пищу, жизни? Возможно, это даже будут бандиты в военной форме... Распущенные животные без веры, чести и морали. Их республика вызывает жалость: это реабилитация больного, у которого схвачены гангреной и руки, и ноги. Пораженные участки нужно отсекать без сожалений, но они поступают ровно наоборот: культивируют свою болезнь. Гниль идет изнутри: все покупается и все продается. Их демократия – это не приоритеты государства, это приоритет собственного Я. И это «я» изгажено пороками. Неорганизованное, ленивое, безответственное стадо, где каждого интересует лишь целостность собственной шкуры. Тебе не нужны примеры – ты видела Ниптон.
Фрументарий остановился. Голубые глаза в пробирающей дрожью близости от лица курьера.
- Строгая иерархия. Дисциплина. Жесткие правила - за неподчинением следует наказание, исключения не рассматриваются. Легион несет в первую очередь Порядок и Закон. Только так можно выжить, не скатиться к племенным общинам, и сохранить хоть какие-то остатки цивилизации, право быть человеком. Если эти животные не способны быть людьми, то мы надеваем на них ошейник. Рабский ошейник, как они того заслуживают.
Теплая мужская ладонь мягко, но настойчиво обхватила плечо Рэй, тяжелый взгляд приковывал. Будто птичка под гипнотизирующим пристальным взором кобры, а кольца чешуйчатого тела уже обвиваются вокруг тела... Сжимают все теснее: так, что трудно дышать.
- Я знаю, ты способна сделать верный выбор.
Глаза в глаза. Он лично обещает ей иной мир. И она уже готова поверить…
Курьер дернула плечом, высвобождаясь из обхвата пальцев. Вульпес опустил руку без всякого сопротивления. Чуть замешкавшись, произнес с легкой растерянностью, словно после экзальтации проникновенной речи окунувшись обратно в реальность:
- Мы на месте: твоя палатка. Через четыре часа курсор доставит тебя обратно, на другой берег. Пока все, что тебе нужно знать: оплата за сотрудничество составит пять ауреев в неделю; особые задания будут вознаграждаться отдельно: оружие, деньги, медикаменты – на твой выбор. Если я обнаружу, что с тобой действительно можно вести дела – пересмотришь условия на более выгодные с Цезарем лично. Пока же ты в моем подчинении.
Рэй, потупив взор, старалась не встречаться с мужчиной взглядом. Ей действительно предстояло многое обдумать.
- Я буду ждать тебя на рассвете второго дня в Нельсоне, - произнес Инкульта. - Лукулл отметит место на карте. Сейчас мне пора идти, а тебе стоит выспаться… Vale.
Уже почти развернувшись, чтобы уйти, фрументарий в нерешительности замер вполоборота и тихо добавил:
- Спокойной ночи, курьер.
продолжение
@темы: произвед, Fallout, Демоны на острие иглы
-
-
25.05.2011 в 13:48показали мальчику коробку с лего...
- Пшел вон, не готово еще! – визгливо прикрикнула старуха, замахиваясь на фрументария половником. Пустые миски разочарованно звякнули начищенными боками. Вульпес ловко ускользнул из-под неуклюжей траектории орудия старой женщины и заливисто расхохотался.
Честное слово, на этом месте выпала. А потом и упала под стол)))
голодной ненависти
О, какая точность двумя словами невыразмое и целой страницей текста)
Я преклоняюсь
-
-
25.05.2011 в 14:57Пока же ты в моем подчинении.
Бгг, бггг, бггг...
... очень противоречивые.
-
-
25.05.2011 в 18:18а то ) глазки загорелись, ручонки затряслись ))
Мерси за отзыв, очень приятно
St_Anita
Так откуда тогда лучи ненависти? ) В чем опять зло легиона? Не нужно смотреть на положение в том мире с точки зрения нашего. Одно дело - рассуждать о морали в мягком кресле перед монитором, а другое - в палатке посреди пустоши в реальном страхе за свою жизнь. Вульпес, конечно, еще тот актер и демагог, но кое-где, ящетаю, мысль рациональна.
Пока же ты в моем подчинении.
Бгг, бггг, бггг...
why not? просто субординация.
-
-
25.05.2011 в 18:21пардон за опечатку
Не нужно смотреть на положение в том мире с точки зрения нашего.
Возможно я не могу смотреть по другому? Не получается(
-
-
27.05.2011 в 11:07Марта хороша. Напомнила тетушку Хлою из "Хижины дяди Тома", только чуть сварливее. Эти поварихи такие властные...)
-
-
27.05.2011 в 19:31-
-
27.05.2011 в 19:37В случае с Мартой легиону не помешает немного агрессивного матриархата )) Материнский концепт фиг вытравишь даже из таких суровых ребят.
-
-
27.05.2011 в 19:38-
-
27.05.2011 в 19:41Лилька еще и килька )))
-
-
30.05.2011 в 00:53господи, Рина, какие же у тебя описания, просто вах +_+
Вульпес - прелесть. просто прелесть.
Рэй мне тоже определенно нравится, но рабов жалко, я бы купила на ее месте. хотя.. кто знает.
за хороший обоснуй хочется расцеловать, ибо обоснуй - наше все.
удачи тебе и вдохновения, жду новой главы!
-
-
30.05.2011 в 01:07Вульпес - прелесть.
он злая и фанатичная скотина, но я няшечке все прощаю ) у меня по-моему при желании даже серийный маньяк может стать белым и пушистым XD
рабов жалко, я бы купила на ее месте
всех не выкупишь, уж слишком их много - со временем люди ожесточаются и просто предпочитают игнорировать такие вещи. А с девочкой Уизерс у нее женская солидарность сыграла - только и всего.
-
-
30.05.2011 в 11:47меня уже.он злая и фанатичная скотина, но я няшечке все прощаю ) у меня по-моему при желании даже серийный маньяк может стать белым и пушистым XD
Вульпес и в каноне прелестен во всей своей злобе и фанатичности)
всех не выкупишь, уж слишком их много - со временем люди ожесточаются и просто предпочитают игнорировать такие вещи.
да, согласна.Пустоши такие Пустоши(
-
-
30.05.2011 в 12:14