vault-girl
Эфес и клинок.
Автор: Rina Nettle.
Фандом: Neverwinter nights 2.
Из-за величины главы разбиваю ее пополам. Продолжение будет в конце недели.
читать дальше. 2 глава, часть 1.
Следопыт проснулся под вечер, продрогший от холода и голодный. Тусклое солнце завершало свой путь по небосводу, на лес опускался сумрак. Сырой болотный туман стелился по земле, деревья размытыми призрачными тенями поднимались из молочной мглы. Рыже-зеленые кочки, вспучившиеся из трясины холмики, поросшие жесткой сухой травой, казались висящими в бледно-сером мареве.
Паладин сидел у костра и сосредоточенно затачивал лезвие трофейного фальшиона, целиком погрузившись в это медитативное действо. Будто шестым чувством ощутив на себе чужое внимание, Касавир вскинул голову и встретился прямым взглядом с рейнджером; коротко кивнул, приветствуя, и вернулся к своему занятию. Бишоп медленно привстал, оглядывая припухшими глазами погруженный в белесый туман пейзаж, зевнул. Намереваясь плавно развести плечи, следопыт выгнул спину и тут же скрутился в болевом спазме, хватаясь за правую руку. Лицо искривилось мучительным оскалом.
Касавир отложил меч и пристально посмотрел на следопыта, но так ничего и не сказал. Бишоп уже пришел в норму и успел нацепить обычную подчеркнуто-отстраненную маску. Осторожно придерживаясь за предплечье, он подобрался ближе к костру, опустился по противоположную от паладина сторону и хмуро нахохлился. Касавир молча кивнул на вертел с насаженным копченым окороком, который следопыт стащил у людей-ящеров. Бишоп поджал губы и потянулся за флягой: пил долго, не особо экономя воду. Паладин вернулся к заточке фальшиона.
- В этих местах нет дичи, - произнес рейнджер, отщипывая кусочек мяса с вертела. - Кроме жуков и утопленников охотиться тут не на кого. И до нашествия нежити в топях было пусто, теперь же жрать совсем нечего... Все же я уверен: эти разведчики ящериц рассматривали нас как пищу, а этот окорок, возможно, тоже когда-то носил доспехи и разговаривал.
Паладин хмуро покосился на следопыта. Тот, встретив его обеспокоенный взгляд, криво усмехнулся и отправил очередную полоску мяса в рот. Касавир поджал губы и глухо произнес:
- Нужно осмотреть твою руку.
Бишоп согласно кивнул и сделал круговое движение ладонью с зажатым куском еды:
- После ужина, - проговорил с набитым ртом и задумчиво добавил: - Хм, а парень довольно вкусный, хоть и жестковат.
Касавир ничего не ответил и вытряхнул из рюкзака пузырьки с зельями, найденными у ящеров. Откупорил пробки, пытаясь определить на запах и вкус содержимое каждой склянки. Большая часть, применительно к ситуации - бесполезны, но в трех бутылочках содержались способствующие заживлению составы.
Бишоп тем временем насытился и отстегивал ремни, пустые ножны, наручи, кожаные перевязи. Касавир приблизился, помог следопыту стянуть доспех: медленно и осторожно, стараясь не задеть поврежденную конечность. Это заняло немало времени: рука распухла, и Бишоп раздраженно шипел от причиняемого неудобства, пока паладин возился с кольчужным рукавом.
Наконец, освобожденный от тяжелой защиты рейнджер закатал рубаху и сам не без интереса взглянул на свое предплечье: посиневший отек пониже локтя, по всем признакам перелом.
Касавир уселся перед следопытом и чуткими пальцами пробежал по травмированной руке, ощупывая поврежденную область. Несколько раз сильно нажал, спровоцировав зубовный скрежет Бишопа. От его движений исходила уверенность; рейнджер, несмотря на болезненность осмотра, не высказывал протестов и язвительных комментариев.
Касавир, наконец, оставив руку следопыта в покое, задумчиво почесал бровь и постановил:
- Перелом. Довольно нехороший: кость раздроблена, нужно немедленно зафиксировать. Не будешь дергаться лишний раз — через неделю снова сможешь пользоваться рукой. Если найдем нужные лекарства, то четырех дней хватит.
Рейнджер вздохнул и сжал губы в узкую полоску, недовольный диагнозом. Конечно, без паладина срок излечения увеличился бы многократно, но целая неделя в полубеспомощном состоянии выглядела угнетающей перспективой.
Касавир срубил пару тонких веток и изготовил шину из ремней. Рука рейнджера была холодной и неестественно бледной, жилистое широкое запястье чуть заметно подрагивало. Грубые пальцы с обломанными ногтями болезненно сжимались, когда паладин накладывал жесткую перевязку. Касавиру не раз приходилось иметь дело с более опасными и сложными ранениями, Бишоп реагировал на процедуру довольно остро. Низкий болевой порог? Хотя, вероятнее, это просто нервы — им обоим изрядно досталось за последние несколько суток.
Плечо кольчуги пришлось отрубить, шина не проходила в узкий рукав. Незамысловатая сцепка четыре в одном поддавалась ударам фальшиона неохотно, но растаскивание колец заняло бы еще больше времени.
Устроившись возле ног раненого, паладин осторожно поместил ладони на предплечье следопыта и, прикрыв глаза, сосредоточился. Эту практику они уже проходили не раз, обычно Бишоп и не думал благодарить, считая подобное целительство общественной обязанностью. Сейчас Касавиру было откровенно безразлично любое выражение признательности: следопыт нужен ему, чтобы вывести по болотам к руинам храма, что с ним станется дальше — не его забота.
Молодой, здоровый организм справится и сам, магия лишь ускорит процесс, но даже сейчас, способствуя излечению не самого приятного ему человека, Касавир ощущал желание облегчить, разделить, убрать страдание. Под ладонями пульсировала чужая боль. Слишком сильная, чтобы игнорировать, оставить без внимания.
- Нужно выдвигаться, - отстраненно произнес рейнджер, когда паладин покончил с лечением. Бишоп тщательно осмотрел повязку, ни единым словом не выдав своего мнения по поводу тугой перетяжки, но судя по тому, что знал о следопыте Касавир, подобное молчание свидетельствовало скорее о одобрении.
Затушили костер, сняли остатки мяса и старательно уничтожили следы человеческого пребывания на прогалине. Рейнджер поднялся на ноги, жестом приказав следовать за собой.
Темный силуэт двигался почти бесшумно, легкой тенью скользил меж древесных стволов, Касавиру пришлось прилагать некоторые усилия, чтобы держать темп, который задал следопыт. Казалось, тому не составляло особой разницы, передвигаться ли в ночной тьме или при дневном свете, он ставил ноги столь уверенно, будто шел по мощеной тесаным камнем городской мостовой. Касавиру путь сквозь чащу давался отнюдь не так легко. Серебряного мерцания половинки растущей луны, местами пробивающегося сквозь нависшие кроны могучего леса, едва хватало, чтобы разглядеть очертания проводника. Неуклюжий болотный вепрь — именно так ощущал себя паладин, проламываясь за Бишопом сквозь низкий кустарник и бурелом. Оставалось лишь слепо доверять своему спутнику и надеяться, что под ногами не окажется ни глубокой ямы, ни поваленного ствола.
Никаких магических артефактов, которые могли бы стать источниками света, в наличии не было, чертовы ящеры растащили все самое ценное. Особенно жаль было лишиться зачарованных на регенерацию колец, сейчас они пришлись бы как нельзя кстати. Касавир помнил, как однажды Кейна обнаружила в запечатанном сундуке одно такое кольцо; долго раздумывала, кому из спутников отдать находку. По логике такой артефакт пригодился бы воинам ближнего боя, большинство травм получают именно они, но Кейна, избегая прямого взгляда в глаза, вручила кольцо лучнику. Этот жест говорил о многом. Сам лучник скривился в довольной усмешке, торжествующе, с ощущением собственного превосходства взирая на остальных. Ему лучше было не знать, что несколькими днями позже Кейна остановила Касавира в темном коридоре таверны Порт-Лласта и протянула ему похожее кольцо.
- Стоит целое состояние, - заметил паладин, осмотрев артефакт и вернув его обратно. На эти деньги можно было прожить безбедно целую жизнь, простая с виду безделушка содержала большую мощь, чем кольцо, полученное рейнджером.
- Ты считаешь, что деньги, добытые нашей командой, принадлежат мне только потому, что я таскаю кошелек с золотом? - тихо прошипела девушка, прищурив глаза. Взяв паладина за руку, она буквально навинтила ему на палец кольцо. - Тебе нужнее.
Касавир вздохнул и сдался.
Оба артефакта остались у ящеров, как и множество прочих уникальных, полезных, памятных вещей. У каждого предмета своя история, каждый вызывал прилив воспоминаний о пережитых приключениях. Все утрачено.
Неожиданно идущий чуть впереди рейнджер застыл как вкопанный, Касавир едва не налетел на него. Бишоп подал знак оставаться на месте и прислушался. Паладин уловил негромкий шелест, приблизительно в сотне футов к северу. Темнота мешала разглядеть источник шума, но следопыт, как уже выяснилось, обладал более острой сенсорикой. То, что слышал паладин, ему не нравилось: было что-то жуткое в этом потаенном, вкрадчивом шуршании. По спине непроизвольно побежали мурашки. Поблизости тихо передвигалось нечто огромное, массивное, но при этом проворное и ловкое.
Паладин взялся за меч, осторожно высвобождая лезвие дюйм за дюймом, но Бишоп жестом остановил его, продолжая вслушиваться во тьму. Затем пальцы следопыта неожиданно сомкнулись на плече паладина и он медленно потянул мужчину за собой, осторожно отступая назад. С прикосновением передалась его нервозность, Касавир пытался ставить ноги как можно мягче, чувствуя, что от каждого движения зависят их жизни. Шаг за шагом они продвигались назад, прочь от зловещего звука. Отойдя на достаточное расстояние от вселяющего страх места, Бишоп склонился к спутнику и быстро шепнул:
- Бежим. Тихо.
И легкой рысью метнулся в сторону, не выпуская локтя паладина, ведя его вслед за собой. Касавир передвигался почти вслепую, без посторонней помощи он давно влетел бы в куст или запнулся о поваленный ствол, поднимая шум на весь лес. Следопыт уверенно двигался меж деревьев, крепко сжимая пальцы на чужом предплечье. Наконец, он замедлил бег и Касавир тут же не преминул приглушенным шепотом спросить:
- Что это было?
Бишоп помолчал с минуту, тяжело дыша, и, когда паладин уже перестал рассчитывать на ответ, следопыт произнес, не оборачиваясь:
- Точно не знаю. И будет лучше для нас обоих, если мы этого так и не узнаем.
Короткий остаток ночи прошел без приключений. Касавир не знал, попадались ли еще какие-нибудь существа у них на пути: возможно, после опустошающего нашествия и резкого упокоения нежити топи остались мертвы и безжизненны, а возможно, и что более вероятно, рейнджеру удавалось избегать всех нежелательных встреч, вовремя сворачивая в сторону. За час перед рассветом они вышли к руинам иллефарнского храма. Над развалинами висела серая поволока клочковатого тумана.
Хаотичное нагромождение обломков, рухнувшие перекрытия, в беспорядке наваленные блоки. Кое-где выстояли покореженные остовы несущих стен, чудом сохранившиеся колонны в шаткой сети трещин. В остальном — тысячи футов каменного крошева. Паладин, глядя на масштаб разрушений, вынужден был признать, что и за несколько недель растаскивания завалов они смогут обнаружить тела напарников разве что благодаря чистому везению. Рейнджер указал участок, где ящеры обнаружили Касавира. Арка до сих пор держала свой искрошившийся свод; это место заставляло заново переживать волну панического ужаса, осознания собственной беспомощности, оно словно усиливало боль во все еще саднящих ушибах и гематомах. Будто бы вернулся на свою разрытую могилу, откуда его чудом выдернули с того света.
Именно с этой точки стоило начинать поиски.
Паладин принялся передвигать камни, превзнемогая навеваемые руинами негативные ощущения, выжженный в памяти, в подсознании отпечаток смертельного страха за себя и, еще больше — за друзей. Работа продвигалась медленно. Единственный потенциальный помощник, даже возникни вдруг у него такое эксцентричное желание, не смог бы толком подсобить из-за травмы. Рейнджер давно растворился в тяжелом предрассветном тумане, не сказав ни слова.
С момента обвала прошло более полутора суток: шанс, что кто-то выжил, еще оставался, но Касавир и сам прекрасно понимал, насколько призрачной, нереальной была подобная вероятность. Но он с маниакальным упорством, зная, что время дорого, продолжал ворочать осколки блоков. Взмок от напряжения; пот заливал глаза, холодные капли осевшей на камнях росы пропитали одежду почти насквозь.
Камни, снова камни. Хоть бы клочок ткани, хоть блеск покореженного доспеха — все тщетно.
Возможно, здесь до него хорошо поработали ящеры, но куда они подевали найденные тела? В подземной тюрьме лежали вещи Гробнара и Сэнда - вариантов объяснения появления этих предметов было не так много, но где, в таком случае, трупы?
Неожиданно Касавиру вспомнился найденный Бишопом кусок мяса и предположение по поводу его происхождения. Обломок известняка выпал из резко ослабевших пальцев и к горлу подступила выворачивающая внутренности волна тошноты. Тут же паладин успокоил себя тем, что копчение — не такой скорый процесс, а следопытские догадки могли являться всего лишь очередной злой шуткой.
Выпавший из рук камень паладин так и не поднял. Дыхание сбилось. С тоской он оглядел обширное поле беспорядочных нагромождений. Слишком много работы. Слишком мало времени.
Мужчина устало опустился на массивный обломок и обхватил голову ладонями, остекленевшим взглядом уставившись в одну точку перед собой. Накатило глухое отчаяние. Хотелось то ли выть по-звериному, круша выстоявшую арку до сбитых в кровь кулаков, то ли лечь неподвижно прямо здесь и уже не двигаться, чтобы руины забрали то, что было у них вырвано.
Всходило солнце, болезненно-розовые лучи пронзали стелящийся по земле туман. От камней тянуло влажным холодом, сидеть и дальше на одном месте, жалея себя, было противно и не имело никакого смысла. Он мог просить помощи у Тира, только молитва не создавалась, не находила истока из сердца. Не сумел подобрать слова, не смог зацепиться за самую суть, не желал вывернуть перед божеством израненную, утратившую надежду душу.
Упираясь ладонями в колени, Касавир тяжело поднялся. Успокоиться, прекратить психовать, еще не все потеряно. Паладин нагнулся и откатил в сторону очередной блок.
Со спины послышался хруст мелкого щебня, из мутной дымки показался силуэт следопыта. Лавируя между развалин, перепрыгивая с камня на камень, Бишоп проворно приближался к арке.
- Хватит тягать булыжники! Решил заново восстановить храм, паладин? - выкрикнул рейнджер издали, бодро скача по руинам.
- Твой сомнительный юмор неуместен. Особенно здесь и сейчас, - ровно ответил Касавир, не отвлекаясь от своего занятия.
- Уже что-нибудь нашел? - поинтересовался следопыт со скользкой усмешкой, обеспокоенно заглядывая под камень, который только что отодвинул в сторону паладин. Касавиру потребовалось некоторое усилие воли, чтобы сдержать метящий в ухмыляющееся лицо кулак. Бишоп не мог не заметить настрой паладина и сбавил обороты, уселся на вертикальный обломок стены и начал говорить, внимательно разглядывая перевязку на своем правом предплечье:
- Осмотрел землю вокруг развалин. Отпечатки затоптаны бестолковыми ящерицами, но кое-какие цепочки расплести можно. Эта каменоломня за последние сутки стала центром скопления половины Берега Мечей, самые разные твари сбегаются отовсюду! На деревенской деревянной площадке для танцев проще взять след! Тебе повезло, что я здесь, паладин. Никто другой не смог бы распознать некоторые... очень интересные детали.
Касавир оставил в покое завал; сдул налипшие на лоб пряди и, скрестив руки на груди, сосредоточил внимание на следопыте. Бишоп продолжал говорить, все так же не поднимая глаз и ведя монолог со своей перевязкой:
- Видел татуированного колдуна, - заметив движение дернувшего вперед паладина, грустно усмехнувшись, пояснил: - Не его самого, конечно, а след. Отпечатки старые, как минимум день давности. Ранен слабо или вообще выбрался без царапин, трасса четкая, уверенная. Путь резко обрывается в двух полетах стрелы к югу, трава в том месте обуглена. Не знаю... Тот самый фолиант или портал... Он просто исчез, а по воздуху следы я читать не умею.
- Что еще? - спросил Касавир, стараясь не выдавать свое нетерпение.
- С запада приходили люди. Двое. Возможно, друиды или маги — на простых охотников или наемников не похожи. Я теряюсь в догадках, что они делали в этих краях - какой идиот добровольно полезет в самое логово свихнувшегося некроманта...
- Я знаю одного такого, - мрачно заметил Касавир, пристально рассматривая следопыта. Рейнджер понял намек. Бросил колючий взгляд на собеседника и с кипящей в голосе злобой произнес:
- Исходя из того, что ты знаешь, я бы на твоем месте вообще не открывал рта.
- Продолжай, - сухо кивнул паладин, пропуская мимо ушей выпад Бишопа. Тот, скривив в горестной усмешке губы, опустил голову, взъерошил короткие волосы на затылке, словно раздумывая, игнорировать ли затронутую тему или же наказать паладина дальнейшим молчанием и сокрытием остальной информации. Касавир холодно ждал окончательного решения.
После длительной паузы рейнджер, наконец, коротко выдавил сквозь зубы:
- Не знаю, зачем приходили те люди, они здесь появились ближе к утру, когда ящеры были уже далеко. Гном ушел с ними, но следы нечеткие, затоптаны. Потом... это далеко не конец. Странные отпечатки, трехпалые, прерывистые, видел такие всего один раз в... кхм, неважно. Готов поклясться, это горгульи.
Касавир удивленно вскинул брови. Следопыт пожал плечами, снова помолчал; затем, взглянув на паладина, неторопливо произнес:
- Есть еще кое-что.
Касавир почувствовал напряжение в его голосе.
- Эти лапы я не спутаю ни с чем, - продолжал следопыт тягуче-медленно, глядя паладину в глаза. - Гит. Были здесь сразу после обвала. Много следов, много зеленых тварей. А теперь попробуй предположить, что им было нужно?
- Меч?
- Верно: меч, - кивнул Бишоп. - И еще - его обладательница.
- Она... Кейна жива?
- К сожалению, о состоянии нашего бывшего лидера я ничего сообщить не могу. Следов ее ног нет, есть отпечаток тела, засохшая кровь. Не вытекшая на землю - именно облупившаяся засохшая кровь на траве. Гитиянки соорудили носилки, на них можно переносить как раненого... так и труп.
Касавир молчал, переваривая услышанное. Следопыт рывком поднялся с камня:
- Если ты прекратил строить свои башенки из обломков, то хватай рюкзак и идем за гит. Времени мало.
Но паладин не спешил двигаться с места.
- Я не понимаю твоих мотивов, Бишоп, - произнес он, пристально глядя в ярко горящие нетерпением глаза рейнджера. - Сначала ты бросаешь Кейну в Крепости перед решающим штурмом, переходишь на сторону врага... теперь ты торопишь меня ее спасать. Если ты пытаешься таким образом загладить свою вину за предательство, то знай, что тебе в любом случае не удастся избежать наказания.
Рейнджер тяжело вздохнул, широко раздувая ноздри.
- Послушай, паладин... Когда ты уже научишься не лезть не в свое дело? То, что произошло между мной и твоим командиром, касается только меня и ее. И наши дела не должны тебя волновать.
- Думаешь, она простит тебя и на этот раз? - ровным голосом поинтересовался Касавир. - Ты перешел черту дозволенного, а она... она вечно была слишком лояльна к тебе. Ты всегда беззастенчиво пользовался ее расположением.
- Я? Пользовался? - Бишоп взвился, повышая тон. - А ты не задумывался, что могло быть и наоборот? Эта девка сама с легкой руки заставит кого угодно плясать под свою дудку!
На этот раз в речи паладина появились стальные нотки:
- Сколько раз я говорил тебе не называть ее так? У тебя нет никакого уважения к...
- Не лезь не в свое дело, - раздельно чеканя слова, оборвал его рейнджер.
Касавир ощущал, что вот-вот готов сорваться. Внутри накопилось столько злости на этого ублюдка! Паладин поймал себя на том, что судорожно сжимает и разжимает кулаки, стараясь унять дрожь в руках. Усилием воли он подавил вспышку гнева. Ну, предположим, врежет он сейчас раненому человеку, который и защититься толком не способен, выместит собственную ярость, сотворенную не столько Бишопом, сколько обстоятельствами, событиями трех безумных дней. Станет легче?
Повод ничтожен, и виной этой кипящей внутри злости отнюдь не следопыт. Их противостояние и раньше накалялось до готового заискрить электрическими разрядами воздуха, но ни один из них не переступал за черту, считая кулачную потасовку ниже своего достоинства. Так было и на этот раз.
Они все еще в одной упряжке. Паладин нужен рейнджеру: один, с травмированной рукой, без лечения, тот с трудом выберется из Мерделейна, но говоря уже о сколь бы то ни было серьезном преследовании гитиянки. Следопыт нужен паладину, потому что без опытного проводника тот быстро потеряет след, а с ним ускользнет и единственный шанс их лидера на спасение. Если она, конечно, все еще жива.
- Мертвым ты уже не поможешь, паладин, - произнес рейнджер, выждав, пока Касавир обуздает свою ярость. - Признай, что вдвоем у нас больше шансов. Если ты будешь меньше болтать и больше действовать, то эти шансы увеличатся многократно.
Он развернулся и зашагал прочь, бросив через плечо паладину:
- Идем. Третий раз звать не буду.
Была ли альтернатива у Касавира? В настоящей ситуации следопыт был вправе указывать и ожидать подчинения, чем с удовольствием пользовался. Иногда можно наступить на горло собственной гордости, если это сделано во имя благого дела. Девочку нужно спасать, а Бишоп... ему еще зачтется. Он предстанет перед судом и понесет заслуженное наказание, чего бы то ни стоило.
продолжение
Автор: Rina Nettle.
Фандом: Neverwinter nights 2.
Из-за величины главы разбиваю ее пополам. Продолжение будет в конце недели.
читать дальше. 2 глава, часть 1.
Следопыт проснулся под вечер, продрогший от холода и голодный. Тусклое солнце завершало свой путь по небосводу, на лес опускался сумрак. Сырой болотный туман стелился по земле, деревья размытыми призрачными тенями поднимались из молочной мглы. Рыже-зеленые кочки, вспучившиеся из трясины холмики, поросшие жесткой сухой травой, казались висящими в бледно-сером мареве.
Паладин сидел у костра и сосредоточенно затачивал лезвие трофейного фальшиона, целиком погрузившись в это медитативное действо. Будто шестым чувством ощутив на себе чужое внимание, Касавир вскинул голову и встретился прямым взглядом с рейнджером; коротко кивнул, приветствуя, и вернулся к своему занятию. Бишоп медленно привстал, оглядывая припухшими глазами погруженный в белесый туман пейзаж, зевнул. Намереваясь плавно развести плечи, следопыт выгнул спину и тут же скрутился в болевом спазме, хватаясь за правую руку. Лицо искривилось мучительным оскалом.
Касавир отложил меч и пристально посмотрел на следопыта, но так ничего и не сказал. Бишоп уже пришел в норму и успел нацепить обычную подчеркнуто-отстраненную маску. Осторожно придерживаясь за предплечье, он подобрался ближе к костру, опустился по противоположную от паладина сторону и хмуро нахохлился. Касавир молча кивнул на вертел с насаженным копченым окороком, который следопыт стащил у людей-ящеров. Бишоп поджал губы и потянулся за флягой: пил долго, не особо экономя воду. Паладин вернулся к заточке фальшиона.
- В этих местах нет дичи, - произнес рейнджер, отщипывая кусочек мяса с вертела. - Кроме жуков и утопленников охотиться тут не на кого. И до нашествия нежити в топях было пусто, теперь же жрать совсем нечего... Все же я уверен: эти разведчики ящериц рассматривали нас как пищу, а этот окорок, возможно, тоже когда-то носил доспехи и разговаривал.
Паладин хмуро покосился на следопыта. Тот, встретив его обеспокоенный взгляд, криво усмехнулся и отправил очередную полоску мяса в рот. Касавир поджал губы и глухо произнес:
- Нужно осмотреть твою руку.
Бишоп согласно кивнул и сделал круговое движение ладонью с зажатым куском еды:
- После ужина, - проговорил с набитым ртом и задумчиво добавил: - Хм, а парень довольно вкусный, хоть и жестковат.
Касавир ничего не ответил и вытряхнул из рюкзака пузырьки с зельями, найденными у ящеров. Откупорил пробки, пытаясь определить на запах и вкус содержимое каждой склянки. Большая часть, применительно к ситуации - бесполезны, но в трех бутылочках содержались способствующие заживлению составы.
Бишоп тем временем насытился и отстегивал ремни, пустые ножны, наручи, кожаные перевязи. Касавир приблизился, помог следопыту стянуть доспех: медленно и осторожно, стараясь не задеть поврежденную конечность. Это заняло немало времени: рука распухла, и Бишоп раздраженно шипел от причиняемого неудобства, пока паладин возился с кольчужным рукавом.
Наконец, освобожденный от тяжелой защиты рейнджер закатал рубаху и сам не без интереса взглянул на свое предплечье: посиневший отек пониже локтя, по всем признакам перелом.
Касавир уселся перед следопытом и чуткими пальцами пробежал по травмированной руке, ощупывая поврежденную область. Несколько раз сильно нажал, спровоцировав зубовный скрежет Бишопа. От его движений исходила уверенность; рейнджер, несмотря на болезненность осмотра, не высказывал протестов и язвительных комментариев.
Касавир, наконец, оставив руку следопыта в покое, задумчиво почесал бровь и постановил:
- Перелом. Довольно нехороший: кость раздроблена, нужно немедленно зафиксировать. Не будешь дергаться лишний раз — через неделю снова сможешь пользоваться рукой. Если найдем нужные лекарства, то четырех дней хватит.
Рейнджер вздохнул и сжал губы в узкую полоску, недовольный диагнозом. Конечно, без паладина срок излечения увеличился бы многократно, но целая неделя в полубеспомощном состоянии выглядела угнетающей перспективой.
Касавир срубил пару тонких веток и изготовил шину из ремней. Рука рейнджера была холодной и неестественно бледной, жилистое широкое запястье чуть заметно подрагивало. Грубые пальцы с обломанными ногтями болезненно сжимались, когда паладин накладывал жесткую перевязку. Касавиру не раз приходилось иметь дело с более опасными и сложными ранениями, Бишоп реагировал на процедуру довольно остро. Низкий болевой порог? Хотя, вероятнее, это просто нервы — им обоим изрядно досталось за последние несколько суток.
Плечо кольчуги пришлось отрубить, шина не проходила в узкий рукав. Незамысловатая сцепка четыре в одном поддавалась ударам фальшиона неохотно, но растаскивание колец заняло бы еще больше времени.
Устроившись возле ног раненого, паладин осторожно поместил ладони на предплечье следопыта и, прикрыв глаза, сосредоточился. Эту практику они уже проходили не раз, обычно Бишоп и не думал благодарить, считая подобное целительство общественной обязанностью. Сейчас Касавиру было откровенно безразлично любое выражение признательности: следопыт нужен ему, чтобы вывести по болотам к руинам храма, что с ним станется дальше — не его забота.
Молодой, здоровый организм справится и сам, магия лишь ускорит процесс, но даже сейчас, способствуя излечению не самого приятного ему человека, Касавир ощущал желание облегчить, разделить, убрать страдание. Под ладонями пульсировала чужая боль. Слишком сильная, чтобы игнорировать, оставить без внимания.
- Нужно выдвигаться, - отстраненно произнес рейнджер, когда паладин покончил с лечением. Бишоп тщательно осмотрел повязку, ни единым словом не выдав своего мнения по поводу тугой перетяжки, но судя по тому, что знал о следопыте Касавир, подобное молчание свидетельствовало скорее о одобрении.
Затушили костер, сняли остатки мяса и старательно уничтожили следы человеческого пребывания на прогалине. Рейнджер поднялся на ноги, жестом приказав следовать за собой.
Темный силуэт двигался почти бесшумно, легкой тенью скользил меж древесных стволов, Касавиру пришлось прилагать некоторые усилия, чтобы держать темп, который задал следопыт. Казалось, тому не составляло особой разницы, передвигаться ли в ночной тьме или при дневном свете, он ставил ноги столь уверенно, будто шел по мощеной тесаным камнем городской мостовой. Касавиру путь сквозь чащу давался отнюдь не так легко. Серебряного мерцания половинки растущей луны, местами пробивающегося сквозь нависшие кроны могучего леса, едва хватало, чтобы разглядеть очертания проводника. Неуклюжий болотный вепрь — именно так ощущал себя паладин, проламываясь за Бишопом сквозь низкий кустарник и бурелом. Оставалось лишь слепо доверять своему спутнику и надеяться, что под ногами не окажется ни глубокой ямы, ни поваленного ствола.
Никаких магических артефактов, которые могли бы стать источниками света, в наличии не было, чертовы ящеры растащили все самое ценное. Особенно жаль было лишиться зачарованных на регенерацию колец, сейчас они пришлись бы как нельзя кстати. Касавир помнил, как однажды Кейна обнаружила в запечатанном сундуке одно такое кольцо; долго раздумывала, кому из спутников отдать находку. По логике такой артефакт пригодился бы воинам ближнего боя, большинство травм получают именно они, но Кейна, избегая прямого взгляда в глаза, вручила кольцо лучнику. Этот жест говорил о многом. Сам лучник скривился в довольной усмешке, торжествующе, с ощущением собственного превосходства взирая на остальных. Ему лучше было не знать, что несколькими днями позже Кейна остановила Касавира в темном коридоре таверны Порт-Лласта и протянула ему похожее кольцо.
- Стоит целое состояние, - заметил паладин, осмотрев артефакт и вернув его обратно. На эти деньги можно было прожить безбедно целую жизнь, простая с виду безделушка содержала большую мощь, чем кольцо, полученное рейнджером.
- Ты считаешь, что деньги, добытые нашей командой, принадлежат мне только потому, что я таскаю кошелек с золотом? - тихо прошипела девушка, прищурив глаза. Взяв паладина за руку, она буквально навинтила ему на палец кольцо. - Тебе нужнее.
Касавир вздохнул и сдался.
Оба артефакта остались у ящеров, как и множество прочих уникальных, полезных, памятных вещей. У каждого предмета своя история, каждый вызывал прилив воспоминаний о пережитых приключениях. Все утрачено.
Неожиданно идущий чуть впереди рейнджер застыл как вкопанный, Касавир едва не налетел на него. Бишоп подал знак оставаться на месте и прислушался. Паладин уловил негромкий шелест, приблизительно в сотне футов к северу. Темнота мешала разглядеть источник шума, но следопыт, как уже выяснилось, обладал более острой сенсорикой. То, что слышал паладин, ему не нравилось: было что-то жуткое в этом потаенном, вкрадчивом шуршании. По спине непроизвольно побежали мурашки. Поблизости тихо передвигалось нечто огромное, массивное, но при этом проворное и ловкое.
Паладин взялся за меч, осторожно высвобождая лезвие дюйм за дюймом, но Бишоп жестом остановил его, продолжая вслушиваться во тьму. Затем пальцы следопыта неожиданно сомкнулись на плече паладина и он медленно потянул мужчину за собой, осторожно отступая назад. С прикосновением передалась его нервозность, Касавир пытался ставить ноги как можно мягче, чувствуя, что от каждого движения зависят их жизни. Шаг за шагом они продвигались назад, прочь от зловещего звука. Отойдя на достаточное расстояние от вселяющего страх места, Бишоп склонился к спутнику и быстро шепнул:
- Бежим. Тихо.
И легкой рысью метнулся в сторону, не выпуская локтя паладина, ведя его вслед за собой. Касавир передвигался почти вслепую, без посторонней помощи он давно влетел бы в куст или запнулся о поваленный ствол, поднимая шум на весь лес. Следопыт уверенно двигался меж деревьев, крепко сжимая пальцы на чужом предплечье. Наконец, он замедлил бег и Касавир тут же не преминул приглушенным шепотом спросить:
- Что это было?
Бишоп помолчал с минуту, тяжело дыша, и, когда паладин уже перестал рассчитывать на ответ, следопыт произнес, не оборачиваясь:
- Точно не знаю. И будет лучше для нас обоих, если мы этого так и не узнаем.
Короткий остаток ночи прошел без приключений. Касавир не знал, попадались ли еще какие-нибудь существа у них на пути: возможно, после опустошающего нашествия и резкого упокоения нежити топи остались мертвы и безжизненны, а возможно, и что более вероятно, рейнджеру удавалось избегать всех нежелательных встреч, вовремя сворачивая в сторону. За час перед рассветом они вышли к руинам иллефарнского храма. Над развалинами висела серая поволока клочковатого тумана.
Хаотичное нагромождение обломков, рухнувшие перекрытия, в беспорядке наваленные блоки. Кое-где выстояли покореженные остовы несущих стен, чудом сохранившиеся колонны в шаткой сети трещин. В остальном — тысячи футов каменного крошева. Паладин, глядя на масштаб разрушений, вынужден был признать, что и за несколько недель растаскивания завалов они смогут обнаружить тела напарников разве что благодаря чистому везению. Рейнджер указал участок, где ящеры обнаружили Касавира. Арка до сих пор держала свой искрошившийся свод; это место заставляло заново переживать волну панического ужаса, осознания собственной беспомощности, оно словно усиливало боль во все еще саднящих ушибах и гематомах. Будто бы вернулся на свою разрытую могилу, откуда его чудом выдернули с того света.
Именно с этой точки стоило начинать поиски.
Паладин принялся передвигать камни, превзнемогая навеваемые руинами негативные ощущения, выжженный в памяти, в подсознании отпечаток смертельного страха за себя и, еще больше — за друзей. Работа продвигалась медленно. Единственный потенциальный помощник, даже возникни вдруг у него такое эксцентричное желание, не смог бы толком подсобить из-за травмы. Рейнджер давно растворился в тяжелом предрассветном тумане, не сказав ни слова.
С момента обвала прошло более полутора суток: шанс, что кто-то выжил, еще оставался, но Касавир и сам прекрасно понимал, насколько призрачной, нереальной была подобная вероятность. Но он с маниакальным упорством, зная, что время дорого, продолжал ворочать осколки блоков. Взмок от напряжения; пот заливал глаза, холодные капли осевшей на камнях росы пропитали одежду почти насквозь.
Камни, снова камни. Хоть бы клочок ткани, хоть блеск покореженного доспеха — все тщетно.
Возможно, здесь до него хорошо поработали ящеры, но куда они подевали найденные тела? В подземной тюрьме лежали вещи Гробнара и Сэнда - вариантов объяснения появления этих предметов было не так много, но где, в таком случае, трупы?
Неожиданно Касавиру вспомнился найденный Бишопом кусок мяса и предположение по поводу его происхождения. Обломок известняка выпал из резко ослабевших пальцев и к горлу подступила выворачивающая внутренности волна тошноты. Тут же паладин успокоил себя тем, что копчение — не такой скорый процесс, а следопытские догадки могли являться всего лишь очередной злой шуткой.
Выпавший из рук камень паладин так и не поднял. Дыхание сбилось. С тоской он оглядел обширное поле беспорядочных нагромождений. Слишком много работы. Слишком мало времени.
Мужчина устало опустился на массивный обломок и обхватил голову ладонями, остекленевшим взглядом уставившись в одну точку перед собой. Накатило глухое отчаяние. Хотелось то ли выть по-звериному, круша выстоявшую арку до сбитых в кровь кулаков, то ли лечь неподвижно прямо здесь и уже не двигаться, чтобы руины забрали то, что было у них вырвано.
Всходило солнце, болезненно-розовые лучи пронзали стелящийся по земле туман. От камней тянуло влажным холодом, сидеть и дальше на одном месте, жалея себя, было противно и не имело никакого смысла. Он мог просить помощи у Тира, только молитва не создавалась, не находила истока из сердца. Не сумел подобрать слова, не смог зацепиться за самую суть, не желал вывернуть перед божеством израненную, утратившую надежду душу.
Упираясь ладонями в колени, Касавир тяжело поднялся. Успокоиться, прекратить психовать, еще не все потеряно. Паладин нагнулся и откатил в сторону очередной блок.
Со спины послышался хруст мелкого щебня, из мутной дымки показался силуэт следопыта. Лавируя между развалин, перепрыгивая с камня на камень, Бишоп проворно приближался к арке.
- Хватит тягать булыжники! Решил заново восстановить храм, паладин? - выкрикнул рейнджер издали, бодро скача по руинам.
- Твой сомнительный юмор неуместен. Особенно здесь и сейчас, - ровно ответил Касавир, не отвлекаясь от своего занятия.
- Уже что-нибудь нашел? - поинтересовался следопыт со скользкой усмешкой, обеспокоенно заглядывая под камень, который только что отодвинул в сторону паладин. Касавиру потребовалось некоторое усилие воли, чтобы сдержать метящий в ухмыляющееся лицо кулак. Бишоп не мог не заметить настрой паладина и сбавил обороты, уселся на вертикальный обломок стены и начал говорить, внимательно разглядывая перевязку на своем правом предплечье:
- Осмотрел землю вокруг развалин. Отпечатки затоптаны бестолковыми ящерицами, но кое-какие цепочки расплести можно. Эта каменоломня за последние сутки стала центром скопления половины Берега Мечей, самые разные твари сбегаются отовсюду! На деревенской деревянной площадке для танцев проще взять след! Тебе повезло, что я здесь, паладин. Никто другой не смог бы распознать некоторые... очень интересные детали.
Касавир оставил в покое завал; сдул налипшие на лоб пряди и, скрестив руки на груди, сосредоточил внимание на следопыте. Бишоп продолжал говорить, все так же не поднимая глаз и ведя монолог со своей перевязкой:
- Видел татуированного колдуна, - заметив движение дернувшего вперед паладина, грустно усмехнувшись, пояснил: - Не его самого, конечно, а след. Отпечатки старые, как минимум день давности. Ранен слабо или вообще выбрался без царапин, трасса четкая, уверенная. Путь резко обрывается в двух полетах стрелы к югу, трава в том месте обуглена. Не знаю... Тот самый фолиант или портал... Он просто исчез, а по воздуху следы я читать не умею.
- Что еще? - спросил Касавир, стараясь не выдавать свое нетерпение.
- С запада приходили люди. Двое. Возможно, друиды или маги — на простых охотников или наемников не похожи. Я теряюсь в догадках, что они делали в этих краях - какой идиот добровольно полезет в самое логово свихнувшегося некроманта...
- Я знаю одного такого, - мрачно заметил Касавир, пристально рассматривая следопыта. Рейнджер понял намек. Бросил колючий взгляд на собеседника и с кипящей в голосе злобой произнес:
- Исходя из того, что ты знаешь, я бы на твоем месте вообще не открывал рта.
- Продолжай, - сухо кивнул паладин, пропуская мимо ушей выпад Бишопа. Тот, скривив в горестной усмешке губы, опустил голову, взъерошил короткие волосы на затылке, словно раздумывая, игнорировать ли затронутую тему или же наказать паладина дальнейшим молчанием и сокрытием остальной информации. Касавир холодно ждал окончательного решения.
После длительной паузы рейнджер, наконец, коротко выдавил сквозь зубы:
- Не знаю, зачем приходили те люди, они здесь появились ближе к утру, когда ящеры были уже далеко. Гном ушел с ними, но следы нечеткие, затоптаны. Потом... это далеко не конец. Странные отпечатки, трехпалые, прерывистые, видел такие всего один раз в... кхм, неважно. Готов поклясться, это горгульи.
Касавир удивленно вскинул брови. Следопыт пожал плечами, снова помолчал; затем, взглянув на паладина, неторопливо произнес:
- Есть еще кое-что.
Касавир почувствовал напряжение в его голосе.
- Эти лапы я не спутаю ни с чем, - продолжал следопыт тягуче-медленно, глядя паладину в глаза. - Гит. Были здесь сразу после обвала. Много следов, много зеленых тварей. А теперь попробуй предположить, что им было нужно?
- Меч?
- Верно: меч, - кивнул Бишоп. - И еще - его обладательница.
- Она... Кейна жива?
- К сожалению, о состоянии нашего бывшего лидера я ничего сообщить не могу. Следов ее ног нет, есть отпечаток тела, засохшая кровь. Не вытекшая на землю - именно облупившаяся засохшая кровь на траве. Гитиянки соорудили носилки, на них можно переносить как раненого... так и труп.
Касавир молчал, переваривая услышанное. Следопыт рывком поднялся с камня:
- Если ты прекратил строить свои башенки из обломков, то хватай рюкзак и идем за гит. Времени мало.
Но паладин не спешил двигаться с места.
- Я не понимаю твоих мотивов, Бишоп, - произнес он, пристально глядя в ярко горящие нетерпением глаза рейнджера. - Сначала ты бросаешь Кейну в Крепости перед решающим штурмом, переходишь на сторону врага... теперь ты торопишь меня ее спасать. Если ты пытаешься таким образом загладить свою вину за предательство, то знай, что тебе в любом случае не удастся избежать наказания.
Рейнджер тяжело вздохнул, широко раздувая ноздри.
- Послушай, паладин... Когда ты уже научишься не лезть не в свое дело? То, что произошло между мной и твоим командиром, касается только меня и ее. И наши дела не должны тебя волновать.
- Думаешь, она простит тебя и на этот раз? - ровным голосом поинтересовался Касавир. - Ты перешел черту дозволенного, а она... она вечно была слишком лояльна к тебе. Ты всегда беззастенчиво пользовался ее расположением.
- Я? Пользовался? - Бишоп взвился, повышая тон. - А ты не задумывался, что могло быть и наоборот? Эта девка сама с легкой руки заставит кого угодно плясать под свою дудку!
На этот раз в речи паладина появились стальные нотки:
- Сколько раз я говорил тебе не называть ее так? У тебя нет никакого уважения к...
- Не лезь не в свое дело, - раздельно чеканя слова, оборвал его рейнджер.
Касавир ощущал, что вот-вот готов сорваться. Внутри накопилось столько злости на этого ублюдка! Паладин поймал себя на том, что судорожно сжимает и разжимает кулаки, стараясь унять дрожь в руках. Усилием воли он подавил вспышку гнева. Ну, предположим, врежет он сейчас раненому человеку, который и защититься толком не способен, выместит собственную ярость, сотворенную не столько Бишопом, сколько обстоятельствами, событиями трех безумных дней. Станет легче?
Повод ничтожен, и виной этой кипящей внутри злости отнюдь не следопыт. Их противостояние и раньше накалялось до готового заискрить электрическими разрядами воздуха, но ни один из них не переступал за черту, считая кулачную потасовку ниже своего достоинства. Так было и на этот раз.
Они все еще в одной упряжке. Паладин нужен рейнджеру: один, с травмированной рукой, без лечения, тот с трудом выберется из Мерделейна, но говоря уже о сколь бы то ни было серьезном преследовании гитиянки. Следопыт нужен паладину, потому что без опытного проводника тот быстро потеряет след, а с ним ускользнет и единственный шанс их лидера на спасение. Если она, конечно, все еще жива.
- Мертвым ты уже не поможешь, паладин, - произнес рейнджер, выждав, пока Касавир обуздает свою ярость. - Признай, что вдвоем у нас больше шансов. Если ты будешь меньше болтать и больше действовать, то эти шансы увеличатся многократно.
Он развернулся и зашагал прочь, бросив через плечо паладину:
- Идем. Третий раз звать не буду.
Была ли альтернатива у Касавира? В настоящей ситуации следопыт был вправе указывать и ожидать подчинения, чем с удовольствием пользовался. Иногда можно наступить на горло собственной гордости, если это сделано во имя благого дела. Девочку нужно спасать, а Бишоп... ему еще зачтется. Он предстанет перед судом и понесет заслуженное наказание, чего бы то ни стоило.
продолжение
-
-
30.06.2010 в 19:40А вообще - мне интересно что произошло с ГГ и остальными членами команды и дальнейшее развитие событий. Спасибо и жду продолжения.
-
-
01.07.2010 в 16:18котуследопыту масленица )По поводу остальных в команде - Элани ушла в топи с остатками Круга (подозреваю, что она вполне могла Келгара вывести), Кару сманили на темную сторону печеньками, Джерро счастливо убежал - возможно даже вслед за горгульями. Насчет остальных партийцев - увы, канон...
-
-
04.07.2010 в 12:28-
-
04.07.2010 в 14:16